Принц для Сумасшедшей принцессы
Шрифт:
Пираты думали и скребли в затылках так, что аж кожа трещала.
– На первой! – выдал вымученный ответ Изидор. – Ибо мужчину всегда оценивают по тому, какая женщина находится с ним рядом!
– Мудро сказано, – отметила я. – Но принц рассудил иначе…
– Он выбрал вторую! – выдвинул предположение Максуд. – Ибо из всех трех она любила принца больше всех!
– Очень обоснованно, – похвалила я. – Но принц рассудил иначе…
– На третьей! – претенциозно заявил Алимас. – Она отличная хозяйка и надежная опора дому!
– Степняки отлично разбираются в женщинах! – сделала я комплимент. – Но принц рассудил иначе…
– Но как же так? – возмущенно заорали пираты. – Не отверг же он всех трех?
– Не отверг! – поощрительно хмыкнула я.
У мачты тихо ржал Маллер, зажимая рот сдернутой с головы красной
– Принц выбрал ту из трех красавиц, – тянула время я, – у которой оказалась самая большая… грудь!
От шквального хохота пиратов с мачт чуть не сорвало паруса.
Отличительной чертой Акульего залива является воистину бездонная глубина, поэтому даже при свете дня его воды выглядят непроницаемо черными. Ночь же и вообще превратила гладь моря в однотонную антрацитово-черную поверхность, где-то у линии горизонта незримо сливающуюся с тьмой небес. Густая, почти осязаемо тяжелая и плотная темнота давила на корабль, будя во мне предчувствие неминуемой опасности, неуклонно приближающейся вместе с концом пути. Угрозы, наподобие холодного ветра дующей с берега Диких земель…
Я зябко повела плечами.
– Тебе холодно. – Маллер неслышно подошел сзади и накрыл своей сильной ладонью мои лежащие на ребре планшира пальцы. – Не стоит мерзнуть, иди в каюту и ложись спать. Утром мы достигнем мыса, за которым начинается Холодное море. Нас поджидают шторма и сильная качка, и возможности выспаться тебе больше не представится.
Я хотела высвободить пальцы и последовать благоразумному совету капитана, но Маллер меня не отпустил. Наоборот, нажим его ладони только усилился. Я удивленно обернулась.
– Хм, Ульрика… – смущенно пробубнил де Вакс, отводя взгляд. – Ты не перестаешь меня удивлять. Моя команда… Гм… Ну в общем, понимаешь, они не так легко идут на контакт, как ты могла это подумать…
– Я заметила! – Я улыбалась светло и открыто. – Они замечательные парни, прямолинейные и надежные. Ты должен ими гордиться!
Капитан польщенно зарделся.
– Ну тогда ты меня поймешь. – Он неожиданно распахнул ворот своей рубашки, снял с шеи висящей на ней амулет и подал его мне. Я поднесла затейливую вещицу к огню фонаря и принялась с интересом разглядывать. Это оказался шип неведомого мне морского животного, оправленный в серебро и прикрепленный к серебряной же цепочке.
– Прими от меня этот подарок! – сбивчиво попросил Маллер. – Чую, он тебе еще пригодится, и потом, мне будет спокойнее, если он останется в надежных руках.
– Это какой-то охранный амулет? – предположила я, надевая подарок себе на шею.
Капитан смущенно кашлянул:
– Не только. Шип морского ската-хвостодера уже много десятков лет передается от капитана к капитану, но всегда достается лишь тому, кого предыдущий Король пиратов избирает своим преемником!
– Ничего себе! – шокированно присвистнула я. – И ты отдаешь его мне? Почему?
– Я не знаю никого, более достойного титула нашей Королевы! – торжественно изрек де Вакс. – К тому же инстинкт мне подсказывает – однажды эта вещь поможет тебе совершить великое деяние, направленное во благо всем. И потом… – он задумчиво вглядывался в горизонт, – меня мучают нехорошие предчувствия…
«Это да, – сумрачно подумала я, зажимая в кулаке бесценный подарок пирата. – Я тоже слышу надвигающуюся угрозу. А уж если к моему предвидению добавляется еще и проверенная интуиция опытного морехода… Что же такое страшное и в самом деле ждет нас там, впереди?»
Глава 4
Генрих де Грей ощущал себя самым несчастным человеком в мире – такой несмешной и непарадоксальной на первый взгляд казалась сия нелепая формулировка. Если вдуматься, то повелитель Силя имел все, о чем только может мечтать любой иной, пусть даже самый избалованный жизненными благами человек. Его страна процветала. Он восстановил волшебный город своих предков, сделав его еще богаче и краше. Население столицы успешно приумножалось, а высокомерные Белые эльфы, после войны с кланом Синих рассеянные по всей Антее, постепенно сплачивались под мудрым правлением барона де Грея, признав авторитет того, кого совсем недавно считали слабым и нерешительным мальчиком. Король Нарроны Ульрих де Мор называл Генриха братом и с каждой подвернувшейся оказией слал ему письма и подарки как вещественные подтверждения своего монаршего благоволения. К тому же Генрих недавно женился на самой прекрасной эльфийской княжне, происходящей из правящей семьи Поющего Острова, а сейчас – ждущей от него ребенка. Казалось бы, чего Генриху желать еще? Но вот надо же – при всем своем внешнем благополучии барон считал себя несчастным!
Умница Марвин, ближайший друг и первый советник, непрерывно талдычил: внутренний мир человека неизменно воплощается во внешнем мире его вещей и происходящих с ним событий. Глупо и бесполезно искать причины своих несчастий в окружающем тебя внешнем мире. Вместо этого обрати взор внутрь себя. Ибо наш внешний мир – это достоверно реализованный мир наших внутренних помыслов. В ответ Генрих тяжко вздыхал и соглашался. Ведь Марвин всегда и во всем оказывался прав! Сто, тысячу раз прав, но…
Генрих четко осознавал – всего предусмотреть нельзя. На подобное тотальное предвидение неспособны даже Марвин с Саймонариэлем. Ошибки совершают все люди, включая самых мудрых и сильных правителей. От ошибок не спасут ни богатство, ни магия, ни армия, ни интуиция с ясновидением вкупе. Каждый из нас – родись он королем или бедным вилланом [21] – из пышного многообразия окружающих нас событий и явлений видит и слышит лишь то, что понимает и принимает, поэтому он и не может учесть всех сопутствующих своей судьбе обстоятельств. Все зависит от наших внутренних преград, комплексов и ограничений. Случаются события, происходящие помимо нашей воли, их нельзя предвидеть, они неизбежны, и мы не несем за них ответственность. При всем своем огромном желании ни один человек не может контролировать всех без исключения событий своей жизни. Зачастую они оказываются сильнее нас…
21
В и л л а н – феодально-зависимый крестьянин.
Так учит великий Саймон. Примерно то же самое изрекают и умудренные личным опытом сильфские маги. И, говоря откровенно, здравый рассудок Генриха бескомпромиссно соглашался со столь логичными речами. Рассудок – да. Но вот душа… Душа была категорически против!
Разум подсказывал – женитьба на Лилуилле стала самым верным решением, направленным на сохранение и продолжение династии. Но пылкое сердце кричало: это ошибка, которой Генрих не мог избежать при всем своем желании. Ведь он любил Ульрику, а женился – на эльфийке. Но попранное мужское самолюбие не простило столь странного выбора Сумасшедшей принцессы, пренебрегшей его чувствами. Ему – повелителю и воину Старшей крови, красавцу и избранному – вдруг предпочли другого мужчину. И кого? Мерзкого демона, изгоя и ренегата [22] . Причем предпочла именно та женщина, которая, согласно пророчеству, предназначалась лишь ему – Генриху де Грею. Барон обиделся, распсиховался, будто безусый мальчишка, и наломал дров. А дрова эти имели золотые волосы, точеную фигурку и красивое имя – Лилуилла. Впрочем, дрова, как их ни назови, всегда остаются именно дровами… Боясь скатиться в открытые скабрезности, барон остановился на этом грубом сравнении, тоже отнюдь не делающем чести его мужскому и королевскому великодушию, которое, впрочем, и так уже почти иссякло.
22
Р е н е г а т – человек, изменивший своим прежним убеждениям и сознательно перешедший в лагерь противника.
«Вон, развлекается! – неприязненно ухмыльнулся сильф, прислушиваясь к многоголосому женскому щебетанию, несущемуся из приоткрытого окна жениных покоев. – А всем доказывает, что, мол, государственными делами занимается, гоблин ее побери!»
Конечно, понятие о приоритете государственных дел у каждого свое. Не далее как сегодня утром на рабочем столике в кабинете Генриха прямо из воздуха материализовался внушительный конверт, щедро уляпанный личными печатями верховного эльфийского архимага и содержащий короткую записку: «Встречай, к тебе едут Ланс с Огвуром». Гостивший у Генриха некромант даже в ладоши от радости захлопал, предвкушая встречу с давними друзьями. Повелитель Силя тоже обрадовался, а вот Лилуилла – та просто сошла с ума!