Принц из-за моря
Шрифт:
Добрята вышел на двор, куда высыпала охрана и слуги, которые тоже были наслышаны о воинском искусстве короля. Мария и Клотильда заняли место позади него. Добрята проверил стрелы, пока слуги устанавливали мешок, плотно набитый соломой, который и станет мишенью. Он поправил стрелковый перстень на большом пальце, и со скрипом натянул тетиву, которая, встав на место, издала чистый радостный звон. Лук снова хотел посылать вдаль свои смертельные жала, ему было скучно пылиться в оружейной комнате, среди доспехов и мечей.
Король взял в щепоть пять стрел и, как раньше,
— Еще! Еще! — захлопала в ладоши Клотильда.
Добрята потянул из колчана стрелы, и вновь уложил их в цель. Шорох стальных жал, резавших горячий воздух Прованса, всколыхнул в Добряте прежнее чувство единения с луком. Он пускал стрелу за стрелой, пока не закончился колчан, а потом повернулся к женам, читая восторг и восхищение на их лицах.
— Ты — наш защитник, — прижалась к нему Мария. — Ты станешь королем всей Франкии, когда умрет Хлотарь.
— А король Дагоберт? — прищурился Добрята. — А Хариберт? Он еще мал, но он тоже король.
— Они будут сидеть в Руане, как Хлотарь когда-то, — легкомысленно махнула ручкой Клотильда, не обращая внимания на обжигающие взгляды сестры. — Им останется пять городов, хватит на прокорм.
— А если вы обе родите по мальчику? — обнял жен за тонкие еще талии Добрята, в голове которого забили тревожные барабаны. — Что им достанется?
— Сыну Марии достанется Бургундия, а моему — Австразия, — брякнула Клотильда, а Мария в ужасе процедила сквозь зубы:
— Заткнись, дура, ради всего святого!
— Но ведь папа так ска… — растерянно ответила Клотильда и осеклась, увидев истинное лицо мужа. Добрята, размякший от ласк своих жен, снова стал тем самым человеком, что пустил под нож целый город. А девчонки, обмирая от ужаса, увидели в его глазах огонь пожарищ и смерть, что рука об руку шла рядом с молодым королем.
— Виттерих! — негромко сказал Добрята.
— Я тут, мой король! — немедленно отозвался тот и подскочил к господину, выбросив длинную щепку, которой ковырял между зубами.
Виттерих, герцог Лугдунума, патриций Прованса и магистр пехоты, стоял сзади в паре шагов и с неподдельным интересом слушал этот забавный разговор.
— Убить старого козла? — белозубо улыбнулся гот, сражая мужественной красотой королевских служанок, которые пялились на него, не слушая ни слова из его речей. — Я со всем удовольствием его прирежу, только скажи. Он меня давно бесит.
— Не нужно его резать… пока не нужно… — Добрята немигающим взглядом смотрел на своих жен, которые находились в полуобморочном состоянии, вспоминая о судьбе своих предшественниц, королев франков. Меровинги со своими женщинами не церемонились, и убивали их за куда меньшие прегрешения. Судьбы несчастных, которых раздавило бремя власти, мелькали перед глазами обеих королев, предрекая им самую страшную участь. Девушки вспоминали то, что случилось в Галлии за последние сто пятьдесят лет. То, о чем им рассказывал отец, готовя к новой жизни… То,
Теодогильда — сгнила в монастырской келье, не видя солнечного света до самого конца. Она не испытывала особенной тяги к монашеству, но кто ее спрашивал.
Билихильда — забита насмерть собственным супругом, родным дядей их мужа, в припадке ярости.
Галесвинта — задушена по приказу короля Хильперика, отца Хлотаря II, который через девять дней женился на другой. Первая жена ему просто надоела.
Маркатруда — отравила сына соперницы, после чего была избита мужем до полусмерти и отправлена в монастырь, где немедленно умерла в расцвете лет. Видимо, ее доконали муки совести.
Фавлейба — родная бабушка их мужа, отравлена вместе с дедушкой за семейным обедом. Ей просто не повезло. Она оказалась не в том месте и не в то время.
Теодехильда — тетка их мужа. Убита вместе с детьми по приказу короля Теодориха, их собственного свекра.
Брунгильда — прабабка их супруга. Ее пытали три дня, а потом привязали к хвосту коня, разметав тело по камням.
Аудовера — первая жена короля Хильперика. Сослана в монастырь, где убита слугами Фредегонды, матери Хлотаря.
Базина — дочь Аудоверы, изнасилована теми же слугами и заперта в монастыре. Она так никогда и не вышла замуж, опозоренная навек.
Ригунта — изнасилована по приказу родной матери, Фредегонды. Умерла очень странной смертью в юном возрасте. Ходили слухи, что мать ее отравила.
Хлада — тетка Хлотаря II, сожжена заживо вместе с детьми…
Их муж, от которого они понесли по ребенку, предстал перед ними в истинном обличье. В обличье зверя, достойного своих славных предков, потомков Меровея.
— П-п-прости! — из огромных глаз Клотильды по пухлым щечкам покатились горошины слез, а ее губы мелко задрожали. — Я сказала глупость… я не подумала… Не-не-не… убивай… молю…
Добрята смотрел на них ледяным взглядом, вспоминая тот самый день…
Два года назад. Новгород. Словения.
— Нарекаю тебя Хильдебертом, — владыка Григорий в третий раз окунул Добряту в крестильный бассейн.
Баптистерий [36] церкви сегодня был почти пуст. Владыка Григорий, его светлость князь Самослав и Добрята. Это было единственным местом базилики, где могли находиться некрещеные. В сам храм князю ходу не было, это стало бы неслыханным кощунством. Добрята оделся в белые, до самой земли одежды, которые служили символом чистоты. Он прислушался к самому себе. Да вроде бы все, как обычно, ничего не поменялось, но он теперь самый настоящий христианин. Чудеса, да и только!
36
Баптистерий — округлая или многоугольная пристройка к базилике, где располагался крестильный бассейн. Церковная архитектура не менялась полтысячелетия, и была единой для всего Запада.