Принц на белой оке

Златова Тата

Каждая строчка кричала о боли, в каждой завитушке чувствовалось отчаяние. Она жила на грани. Она видела в смерти спасение. Она видела… Маша опустила голову и зажмурилась, сдерживая слезы.

Она видела в дочери отражение монстра.

***

Утром Машу разбудил телефонный звонок. Приоткрыв один глаз, взглянула на часы: стрелки показывали почти семь утра. Кто этот негодяй, решивший испортить ей утро?! На экране высветилось: «Оля».

Провела пальцем по сенсору и недовольно пробурчала:

– Ну почему так

рано? В первый раз в жизни позволила себе чуть-чуть расслабиться и поспать подольше!

– Извини, я думала, тебе сегодня опять на тренировку…

– Нет. Что-то важное?

– Ну во-первых, привет! То есть… как там говорят каратисты?.. Осу! – голос подруги звучал подозрительно бодро для такого времени.

– Осу, – ответила Маша и, не удержавшись, полюбопытствовала: – Не ожидала услышать тебя в такое время. Обычно ты просыпаешься не раньше десяти.

Ольга рассмеялась:

– Сегодня решила встать пораньше, чтобы приехать к открытию торгового центра, а не стоять в пробке, как в прошлый раз. Хочу успеть обновить гардероб к вечеринке. Может, присоединишься?

Маша ответила не сразу. На языке так и вертелся вопрос, откуда у подруги столько денег – и на вечеринки ходить, и гардероб постоянно менять… Ведь у нее много лет болеет мама, лекарства дорогие, как и лечение в стационаре, где та сейчас находится.

Поначалу на все вопросы друзей Оля отвечала, что ее материально поддерживает отец. Правда, никто и никогда его не видел. Потом появился Павлик, который, с ее слов, помогал оплачивать лечение матери. А теперь они расстались… Но в голосе подруги – ни капли грусти, словно ничего не изменилось. Она по-прежнему жила одна в квартире, оплачивала учебу, поддерживала мать и даже не думала устраиваться на работу.

Маша отмахнулась от этих мыслей. Ей-то какое дело? У подруги все хорошо, значит, нужно только порадоваться!

Осознав, что на том конце провода ждут ответа, она уточнила:

– А что за вечеринка?

– Как? Ты забыла?! Я же с Павликом рассталась!

– Про него ты говорила, а про вечеринку – ни слова.

– Ты просто не помнишь, потому что всегда мыслями в своем каратэ! Так как с Павликом мы разошлись окончательно, я решила отметить это событие в клубе.

– Да-да, «окончательно»! – поддела Маша, накручивая локон на палец и закатив глаза. – Где-то я это уже слышала…

– Сделаю вид, будто не улавливаю в твоем тоне сарказма! Жду тебя сегодня в клубе в одиннадцать. И не ищи предлог, чтобы не прийти. Возражения не принимаются!

Маша включила телефон на громкую связь и, положив его на тумбочку, начала одеваться.

– Ладно. У меня все равно перерыв в тренировках. И на работе завтра выходной.

– Круто! Теперь точно не отвертишься! Слушай, а как же твой этот… ну как его?

– Чемпионат?

– Он самый!

– Уже закончился. Привезла «золото».

– Вау, молодец! Я ни минуты в тебе не сомневалась. А отдохнуть и вправду надо. В парикмахерскую сходить, маникюр сделать! Кстати, ты видела мою новую фотку в Инстаграм? Сейчас в моде…

Маша уже не слушала. Олька любила поболтать, порою растягивая это удовольствие минут на сорок, а то и больше, так что научилась слушать ее вполуха. И пока та рассказывала

о модных тенденциях маникюра, заплела волосы в косу и посмотрела на свое отражение в зеркале. Удовлетворенно улыбнулась: черные лосины обтягивали гибкие ноги, а скрученная в узел футболка открывала упругий живот. За окном расцветал день, по стенам прыгали озорные солнечные зайчики, и жизнь на мгновение показалась прекрасной. Но как только зацепила взглядом край картонной коробки, выглядывающей из-под кровати, горечь моментально заполнила душу.

И угораздило же ее там забыть! Вчера так сильно расстроилась, что просто задвинула коробку с дневником, отвернулась к стене и провалилась в сон. Даже не подумала, что могут увидеть родители. Ох и влетело бы тогда, даже представить страшно!

Строчки из дневника матери пронеслись перед глазами, и в тело словно вонзили иголки. Тягучая и вязкая ненависть заструилась по венам, день за окном померк, на небо набежали тучи.

– Я отомщу ему, обязательно отомщу! – прошептала Маша. Темно-русая коса упала на плечо, а на глаза навернулись слезы. Сердце бешено и тревожно застучало. В который раз представила, как встретится взглядом с настоящим отцом и задаст один-единственный вопрос: «Зачем?» Зачем он столько лет издевался над матерью? Зачем испортил ей жизнь? И наконец, зачем убил ее?

– Алло! Ты меня слушаешь? – возмущенный голос подруги прервал мрачные мысли.

– Да-да…

– А, по-моему, ты просто летаешь в облаках! – догадалась Ольга. – Совсем от меня отгородилась! Надеюсь, сегодня все-таки придешь, и мы нормально пообщаемся. Продиктовать тебе адрес или сама найдешь?

– Продиктуй.

Попыталась собраться с мыслями, но перед глазами все еще мелькала тень человека, которого она никогда не видела, но презирала долгие годы. Тень чудовища. Тень отца. Интересно, как он выглядит? Брюнет? Блондин? А может, совсем седой? С бородой или без? Чем он занимается? Чего боится? Он представлялся ей высоким и властным, с крепким подбородком, черными глазами и жестким взглядом. Да, наверняка он сильный и безжалостный, раз так легко справился с матерью…

– Кстати, забыла сказать! – вклинился в ее мысли веселый голос подруги. – Печкин продолжает тебя разыскивать. Представляешь, звонил мне вчера, номер твой выспрашивал. По-моему, он очень решительно настроен! Ты его еще долго динамить будешь?

Машу словно холодным душем окатили. Не Печкин, а Питькин, вечно Олька его фамилию коверкает. Этот поганец еще имеет наглость ее искать?! Еще и так настойчиво. Просто фантастика! Столько лет не интересовался ее жизнью, а тут на тебе! Ох, неспроста все это!

– Оль, ты, наверное, его с кем-то перепутала или что-то не так поняла, – все никак не мола поверить в услышанное. – Мы с ним сто лет не виделись, с чего бы ему мой номер спрашивать?

– Вот еще! Ничего я не перепутала! Он спрашивал про тебя! Только я ему ни слова ни полслова, и номер, конечно, не дала…

– Большое спасибо! – от души поблагодарила Маша, все еще сомневаясь в том, что это был именно Димка. Он же не идиот, в самом деле, чтобы лезть в клетку к разъяренному тигру. То есть тигрице. Злой такой тигрице, которая так и жаждет расцарапать ему физиономию…