Принц
Шрифт:
Нужно спрятать холодное оружие и позвать на помощь. Сжав в руке телефон, смотрю на мирно спящего рыцаря. Впечатление такое, что человек страшно устал и наконец-то расслабился, и уснул после долгой и тяжкой дороги. Он снова шевелится, поворачивается на бок, скрипнув и звякнув кожей и металлом амуниции, и устраивается на подушке, совершенно по-мальчишески подложив огромную ладонь под суровую щеку. Симпатия, недавно удалившаяся на задворки разума, осторожно выглядывает из своего убежища. Могу ли я сдать в руки властей мирно спящего, доверившегося мне человека, пусть даже он и ненормален? Ведь он до сих пор не сделал мне ничего плохого! До сих пор! Удаляюсь на кухню, подхожу к окну и вижу внизу в
– Изольда Борисовна, эта лошадь… эта лошадь, наша школьная лошадь, вернее, не совсем школьная, а временно выделенная… э-э-э-э… властями, на нужды народного образования.
Соседка замирает, видимо, собираясь с мыслями.
– Школьная лошадь? Властями? – наконец спрашивает она, подозрительно глядя на меня.
– Да, чтобы прививать детям любовь к природе…
– Хм-м… странно. А почему ты мне сразу не сказала об этом, Маша?
– Даже не знаю почему, Изольда Борисовна. Видимо, растерялась, – как мне противны угодливые интонации, зазвучавшие в собственном голосе.
– А почему она стоит в нашем сквере? – требовательно спрашивает соседка. – В школе нет помещений, чтобы содержать лошадь? До чего довели наше образование! Скоро в стране не останется ни одного грамотного человека! Только олигархи!
Терпеливо слушаю речь на тему «Олигархи, как результат деградации народного образования». Наконец Изольда выдыхается и замолкает. Воспользовавшись паузой, вставляю свою оправдательную реплику, подготовленную в период произнесения спича.
– Изольда Борисовна, просто получилось так, что помещение пока не подготовлено, (Интересно, где в нашей школе можно поселить лошадь? Может быть, в спортзале?) и она временно стоит тут у нас, как в ближайшем от школы месте, – наш диалог достоен Симпсонов.
– Но она же простудится.
– Она попоной прикрыта.
– Она голодна? – с напряженным упреком спрашивает соседка.
– Вероятно, да, – отвечаю, чувствуя укол совести за то, что сама не подумала об этом.
– Значит, ее нужно накормить и оградить от хулиганов! – объявляет Изольда с видом полководца, дающего войскам приказ о наступлении.
Теперь я уверена, что с лошадью ничего плохого в ближайшее время не случится и, чтобы внести лепту в дело ее спасения, возвращаюсь домой – всадник все еще мирно спит, положив ладонь под щеку – собираю остатки хлеба, полпачки геркулеса, большую миску и спускаюсь вниз, где Изольда Борисовна уже проводит воспитательную беседу с хихикающими подростками. Стыдливо отвожу глаза от красноречивой кучи, украсившей наш до сей поры скучный скверик. Подхожу поближе, конь отступает, опасливо-предупредительно кося на меня темным глазом. Отламываю кусок хлеба и осторожно протягиваю ему. Конь предупреждающе всхрапывает. Настаивать не решаюсь и оставляю хлеб и геркулес в миске. Поднимаясь по ступенькам подъезда, вдруг слышу за спиной:
– Извините, мадам, не сочтите за грубость, если я обращусь к вам…
Для очередного претендента
– Вы ко мне? – осторожно спрашиваю незнакомца.
– Да, любезная леди… У меня к вам очень важный разговор, который не терпит отлагательств, – говорит он кошачьим баском.
– Но я незнакома с вами… – встречаюсь взглядом с Изольдой, она с пылким интересом разглядывает мужчину и, кажется, готовится к боевому выпаду.
– У вас в доме сейчас спит эрл… – вкрадчиво продолжает нездешний.
– Эрл? Какой ещё эрл? Почему эрл? – снова вздрагиваю я.
– Сэр Вилелм Лэндор, эрл Эдлингем.
– Откуда вы знаете? Откуда вы знаете его имя?
Симпсоны отдыхают.
– Именно о нем я и должен с вами поговорить, любезнейшая леди. У меня очень мало времени, а та дама явно намеревается помешать нашей беседе, что отнюдь не входит в мои планы… да и в ваши тоже, любезнейшая леди Мария Семеновна…
Вздрагиваю в третий раз, а незнакомец сжимает мой локоть рукой, туго обтянутой замшевой перчаткой, испещренной дырчатым узором, и поистине железная сила увлекает меня прочь от соседки, лошади, подростков и родного двора. Протащив пару кварталов, нездешний буквально вталкивает меня в кофейню, что недавно разместилась в крошечном помещении бывшей пирожковой. Здесь он усаживает меня за столик в пустом зале, а сам стягивает перчатки и вешает шляпу на латунный крючок металлической вешалки, открыв миру аккуратно завитые локоны, спадающие до плеч. Пронзительные черные глаза и какие-то атосовские усики довершают картину. Через несколько минут является официантка и замирает, разглядывая нездешнюю прическу нездешнего.
– Две чашки кофе и миндальное пирожное, – не заглядывая в меню, заявляет мой спутник.
Вскоре на нашем столике дымятся две чашки ароматного кофе и красуется на тонком блюдце указанная сладость.
– Вы ведь любите миндальные пирожные, мадам? – нагло урчит нездешний, а я, видимо, уже обреченная быть похищенной по собственной воле жертвой, согласно киваю и уже не удивляюсь, откуда у него сведения о моих пристрастиях.
– Итак, дорогая леди… – начинает незнакомец, но тут я прерываю его, поскольку, даже будучи тронутой умом, слышать это издевательское «леди» больше не хочется.
– Вы не могли бы называть меня просто… Мария, и, кстати, вы не представились, с кем имею честь… э-э-э… пить кофе?
– Простите, Мария, – незнакомец коротко кивает головой, встряхнув своими элегантными темными кудрями, – но мое полное имя длинно и сложно в произношении, да и вряд ли поведает вам о чем-то. Но вы можете называть меня просто Жак. Я – посланец.
Ни больше, ни меньше. Естественно, что этого завитого красавчика невозможно назвать ни монтером Иваном, ни банкиром Алексеем, а вот посланцем Жаком – само собой.
– У меня очень мало времени, и с каждой секундой оно убывает, поэтому прошу вас выслушать меня, по возможности не перебивая, и, главное, поверить тому, что я расскажу. Пейте кофе, ешьте пирожное и слушайте…
– «Давным-давно на белом свете…», – чуть было не начинаю за него, но, прикусив язык, хватаюсь за чашку.
– Мария, то, что я поведаю вам, до сих пор не было известно ни одному смертному, и Совет Ордена так и не смог прийти к единому мнению, верно ли мы поступаем, открывая эту тайну, – нездешний начинает почти торжественно, а я оглядываюсь вокруг, просчитывая пути к отступлению, ведь он явно сумасшедший, из одной банды с эрлом, что спит у меня.