Принцесса для киллера
Шрифт:
Вглядываюсь вдаль. Там солдаты отца на площадке проводят тренировку. Бравые мужики в насквозь пропитанных потом майках или без них, в армейских или спортивных штанах пробегают положенный километраж.
Красивые спины сверкают, лоснятся и быстро удаляются в сторону леса, который тоже входит в личные владения отца.
У нас не поместье, а, скорее, крепость, укрепленный форт с огромной каменной стеной, опоясывающей территорию по всему периметру.
Раньше я любила гулять в чаще, грибы собирала с мамой, а отец с братом охотились.
Мы часто так проводили время. Это было до того, как Димитрий свалил, шваркнув дверью. Счастливчик. Мне подобного никто не позволит.
Вздыхаю.
– Может, позвонить братцу? Соскучилась…
Литые спины все дальше и дальше, почти скрываются в густой кромке леса. Красивые тела. Приятно смотреть. У отца все солдаты как на подбор. Личная армия царя.
– Добро пожаловать в ад… и мне здесь еще целых два месяца тусоваться.
Вдали слышны звуки выстрелов. Значит, тренировка в самом разгаре. Когда-то и Мит наравне с солдатами проходил всю полосу препятствий и был всегда первым не потому, что он сын Ивана, а потому что на редкость опасный и непредсказуемый, хитрый засранец. Выносливый и решительный.
Звук, похожий на взрыв, бьет по ушам. На полигоне явно весело.
– Черт. Ну, здравствуй, дом, милый дом, признаюсь, я совсем не скучала… – кривлю губы в ухмылке, и уже хочу уйти с балкона, как вдруг взгляд выхватывает знакомый силуэт.
Сердце пропускает удар, когда фигура выходит из своего укрытия, решив показаться мне. Замираю. Сколько он здесь стоит?!
Встречаюсь с опасным блеском ртутных глаз, впивающихся в меня.
Подвисаю, изучая прорисованные, бугрящиеся мышцы замершего хищника. В Джокере чувствуется сила и огненный нрав.
Стальные глаза во всю рассматривают меня, скользят по волосам и лицу, застывают на губах и спускаются вниз, замирают на груди, нагло рассматривая мой откровенный наряд…
Я сейчас одета, как шлюха, но мне ни капельки не стыдно находиться под прицельным голодным взглядом киллера…
Чувствую, как соски натягивают клочок материи и грозятся разорвать ткань.
Смотрю на Фила, как загипнотизированная. Внезапно расставляет шире ноги, давая понять, как именно на него действует увиденное, и в ответ меня опаляет жаром.
Щурится, словно считывает все мои реакции, и сексуальная ухмылка растягивает четко очерченные губы, изувеченные шрамом. Упирает в меня похабный взгляд, наглый. Кажется, что ощупывает меня, заползает под тонкую преграду шелка и заполняет все нутро до предела.
Щеки горят. В горле першит и я не знаю, что делать с тем пламенем, которое скапливается внизу живота, увлажняя меня и делая готовой для этого хулигана.
Я прекрасно знаю физиологию и могу понять реакцию тела, но… это все заставляет меня смутиться.
В то же время такое наглое разглядывание не вызывает желания прикрыться и убежать. Что-то внутри меня откликается, сильно.
Опять смотрит мне в глаза и кажется, что в его взгляде вспыхивают молнии – серебристые, яркие, безумные. Передо мной тайфун, цунами готовый разразиться огненной бурей в любую секунду.
– Фил, – шепчут губы…
Вдруг все исчезает. Все чувства пропадают с волевого лица. Подбирается как-то и бросает взгляд в сторону, потом возвращает ко мне. Больше нет искорок веселья. Глаза холодные, колючие, ледяные.
От этого взгляда мороз по коже. Указывает мне в сторону балконной двери. Приказывает, чтобы проваливала с глаз.
Кажется, что получаю удар и чувствую всю дикость и глупость ситуации. Становится обидно и я залетаю в свою комнату, хлопнув балконной дверью так, что стекло дребезжит.
– Грубый. Наглый. Неотесанный чурбан! – топаю ногами и сметаю со стола подвернувшуюся под руку вазу с сиренью.
Смотрю на изломанные цветы, а в глазах нещадно щиплет.
Собираю сирень с пола, не замечая соленых дорожек, что текут по щекам.
Глава 16
Фил Гринвуд
Зачем я торчу под балконом рыжей ведьмы?
Тупо остановился покурить. И хрен с того, что не ширяюсь гадостью всякой. В особо редких случаях только дымом сигарет вытравливаю мысли.
Так себе отмазка. До сих пор не зажег курево. Просто стою и подыхаю от желания увидеть свою рыжуху.
И мне по хер, что еще рано. Солнце только-только взошло. Спит принцесса. Тепленькая, разгоряченная девочка в кровати – прям картинками перед глазами, и хочется, чтобы она была в моей постели, рядом со мной, подо мной или на мне, неважно, поз много – все опробуем.
Фил, ты конкретно поехал…
Хочу уже дать себе мысленную затрещину и свалить, но улавливаю движение за занавеской, замираю. Сердце пропускает удар, бьет током, молнией пришибает, когда вижу то, что вижу.
Я сейчас удар под дых схлопотал. Вот конкретно воздух из легких выбило. Блядь. Ведьма рыжая!
Ее счастье, что все мужики по делам да в строю. Я бы глаза вырвал, если бы кто здесь вместо меня стоял и дрочил на то, что вижу сейчас я!
Маленькая сучка. Наглая. Раскрепощенная. Дрянь. Которую я хочу до безумия и испытываю чистейшую, незамутненную, жгучую ярость. Я вообще не особо контролирую себя и сейчас дико ревную эту рыжуху. Просто в бешенстве.
Холли шит. Меня штырит так, что руки в кулаки сжимаются, и не знаю, чего мне больше хочется: запрыгнуть на чертов балкон и отодрать принцесску так, чтобы ноги свести не могла, или же впаять по рисковой заднице настоящим ремнем за то, что в таком виде красуется на улице.
Мне бы свалить от греха, но ноги не двигаются.
Фак. Маша. На балконе. В коротенькой. Шлюхастой. Ночнушке.
Вот это фортель. Примерная девочка, говорите? Где, мать ее? Передо мной знающая себе цену, уверенная, матерая стерва.