Принцесса Намонаки
Шрифт:
Отдавая подарок (не сам, конечно, набор держал евнух), «папа» сказал: «Расти, Ичи, умный, и пиши красиво». То есть, он не так сказал, красивее, но смысл тот же. Этим подарком он унизил меня, но — к чёрту.
Я в тот момент только об этих записках и думала.
* * *
Если Ли ждал, что я его в отместку изнасилую, то он почти угадал. На следующий день я мучила его тренировками — заставила придумывать полосу препятствий и следить, правильно ли я держу стойку, а ещё постоянно меня поправлять. Проклятое тело всё норовило расслабиться и отдохнуть. Я, конечно, знала, что Москва не сразу строилась, и быстро ничего путного не происходит, но столь медленный прогресс удручал. Просто руки опускались, если честно.
Загнанный до седьмого пота Ли пытался меня умаслить:
— Ваше высочество, вы очень быстро учитесь. Умоляю, пожалейте себя, вы сгорите.
Не знаю, что он имел в виду: я вроде не пылала, однако больно и правда было. Всё время.
Но злость и упрямство заставляли вставать и продолжать тренировку.
— Пожалеть? — шипела я, пытаясь разрубить столб настоящим мечом (к слову, удобнее, чем тренировочная палка, у него хотя бы есть рукоять). — Убийцы меня тоже пожалеют?
— Ваше высочество, для убийц у вас есть я, — возражал Ли.
Я зло смеялась:
— Ты ненадёжен!
Ли недоумевал:
— Ваше высочество, я же поклялся.
— И что? Предал один раз — предашь снова!
— Зачем тогда вы сохранили мне жизнь, господин?
— Чтобы ты научил меня… этому! — Я делала выпад… И меч застревал в проклятом столбе. Десять раз! Десять, мать их, подряд раз!
Ли безмятежно доставал меч (я не могла — у меня ноги подкашивались, а руки тряслись) и интересовался:
— А после — убьёте?
— Посмотрим на твоё… поведение… А-а-а! Да когда же у меня хоть что-нибудь получится?
Крутым мечником я точно стану нескоро. Если вообще стану. А раскидывать врагов аки самураи в азиатских фильмах, вообще никогда не смогу.
Обидно.
И почему я не попала в этом мир в теле какого-нибудь силача? Почему этот неудачник-принц с его больным, что б его, сердцем?! Что ж я такая везучая-то, а?
— И тем не менее вы действительно учитесь очень быстро, ваше высочество, — добавлял Ли, спокойно наблюдая за мной. — Всего несколько дней назад этот меч вывалился бы из ваших рук.
— Глядишь, кого-нибудь бы прихлопнул, — бурчала я, мысленно добавляя: «Например, тебя». В такие моменты я Ли ненавидела. Он воплощал всё то, что у меня не получалось. Ненавижу, когда я стараюсь, а у меня не получается!
Да, терпение не моя добродетель.
А после полудня канцлер подложил мне свинью. Здоровенную такую, жирную свинью с запашком. Дело было так: в покои принца явились правый и левый советник одновременно (вот делать старикам нечего!), а также маленькая армия лекарей. И витиевато объяснили, что пошёл, дескать, слух, будто принц после неудачного покушения (интересно, которого из?) потерял мужскую силу. Раньше-то вон как горел, из гарема не вылезал, а теперь и дорогу туда забыл. Подозрительно это! Перед тем как выбирать невесту, кстати, будущую императрицу, нужно жениха проверить. А то мало ли.
Я и так чувствовала себя паршиво: вокруг одни предатели, всё болит и ни черта не получается! И только этого мне и не хватало для полного счастья.
Откуда уши растут, видно было невооружённым глазом. Император уверен, что я с Ли развлекаюсь, а кто ещё остаётся? К тому же как мне шепнул Ванхи, лекари были от канцлера (весь свой штат мне отжалел, мерзавец).
Я бросила Ли меч, героическим усилием воли удержала себя в руках, вздохнула и сказала:
— Ну проверяйте.
Любой нормальный мужчина со стыда бы помер во время этой процедуры. Какие они вопросы мне при слугах задавали — мама дорогая, даже извращенец покраснеет! У Ванхи поинтересовались, не забыли: встало ли у меня, когда он в кровать ко мне пробрался или нет. А потом всем им нужно было в лицо потыкать этим «встало».
Подробности я вспоминать не хочу — мерзко, да и написанного достаточно. Эту свою мужскую принадлежность я стараюсь лишний раз вообще не рассматривать, а тут её лекари вертели, и советники на неё таращились. Стыдоба!
Я пыталась относиться к происходящему философски, с чисто исследовательской точки зрения. Нет, а правда, как оно у меня теперь?
Нормально.
— В гарем-то сходите, — сказал мне напоследок левый советник, старичок чуть помоложе правого (или развратнее?). — Заболеете, Ваше высочество, нельзя натянутой долго тетиву держать — порвёте.
Я чуть не послала его лесом, полем и так далее вместе с его советами, но смогла удержать лицо и кивнуть.
— Обязательно.
Когда лекари и советники убедились в моей полной мужской состоятельности (лучше бы проверили, встанет ли у меня на девицу — потому что вряд ли) и ушли, Ванхи осторожно предложил:
— Я мальчиков в гареме, господин, тогда приготовлю?
Я на него посмотрела очень красноречиво, думала, сорвусь. Но нет, сдержалась…
Ванхи не внял.
— Хотите, сам вам лучших отберу. Если вы забыли, то я, господин, отлично помню ваши предпочтения…
— И много их там? — вдруг поинтересовалась я. — Мальчиков?
Оказалось, около ста.
У меня это в голове не укладывалось. Сто евнухов для принца? Чем они там занимаются, когда меня нет? И…
— И что, все такие же красивые, как ты?
Ванхи порозовел и улыбнулся.
— Благодарю, господин. Разные… Но в основном как я, да.
Где они нашли сотню модельных красавцев да ещё и скопцов?
— И что… я… со всеми спал?
Ванхи хихикнул:
— Не разом, господин… Но… Государь был очень щедр и боялся, что вам станет одиноко.
Поэтому подарил мне сотню наложников. Поистине королевский подарок!
— Тогда понятно, почему слух пошёл, — пробормотала я. По всему получалось, что гарем и правда придётся посетить, чтобы канцлеру не к чему было придраться. Хотя бы разок — посмотреть, как оно там. Спать я ни с кем, конечно, не собиралась. Пусть думают, что у меня Ли для этой цели — свечку-то над нами никто не держит, а с такой репутацией принца, даже если телохранитель будет утверждать обратное, никто ему не поверит. Влюбился наследник, бывает! Кое-кто же так рьяно этого добивался.