Принцесса-попаданка
Шрифт:
– Ну, что? – хмыкнул он. – Отдавайте мои деньги. Обещал, что возьму Замухрышку и взял.
Он обернулся к Фредерике, сжавшейся на постели, и глаза его сверкали. Пренебрежение, гордыня, толика жалости – вот, что было в них. Затем стало темно. Она лежала на этой чертовой кровати в пустоте, сотрясаясь рыданиями.
– Ты меня любишь? – задала она вопрос неизвестно кому.
– Дура? – ответили ей, и эхо вторило грубому голосу. – Нас интересует одно – затащить в постель. А что такое любовь? Это чувство, которого нет. Настоящее чувство – это
И Фредерика вместе с кроватью провалилась вниз, в черную бездну. Она ревела от предательства, плакала из-за собственной ничтожности и кричала от страха. Она падала все ниже и ниже, в пустоту. Кричала, но никто не слышал ее.
– Фреди! – раздалось сквозь сон. – Фреди, проснись!
И она открыла глаза на кровати в холодном поту. Темно. Рыжие локоны разметались по подушке, из глаз не переставая текли слезы. Губы искусаны в кровь, лицо пылает от боли, а еще у нее, похоже, сломано пару ребер.
– Уйди, не трогай меня, – прошептала девушка, как только на лоб опустилась мокрая повязка. – Не надо. Пожалуйста, не надо…
– Я не собираюсь тебя трогать, – ответил голос, но он был так близко, что Фредерике захотелось вскочить, забиться в самый дальний угол и сидеть там до скончания веков.
Она попыталась встать, но тело пронзила неимоверная боль и она со стоном снова рухнула на подушку.
– Лежи, – раздался второй голос с другой стороны. – Тебе еще нельзя вставать.
– Ты не любишь меня, – в бреду шептала принцесса. – Я нужна тебе только для одного… Настоящее чувство…это похоть.
Она твердила это каждый раз с интервалом в час. Ровно столько длился ее кошмар. Пересмешник с Файном переглянулись. Только глупый не догадается, что произошло с девушкой когда-то в том мире. Любила парня, использовал ее парень и девичье сердце разбито навсегда. Такое случалось и в этом мире, но чтобы доходило до такой степени…
– Нападение здесь не при чем, – заявил Файн, сидя на краешке тумбочки по левую сторону от кровати. – В город же ты ее не просто так позвал?
– Я не домогался.
– А что же ты делал?
Пересмешник снял с пылающего лба Фредерики уже ставшую теплой повязку и, макнув в холодную воду, разместил на то же место.
– Мы разговаривали. Потом я захотел сделать ей подарок, может, слегка коснулся руки, а она вскочила и стала твердить, что признаюсь ей в любви ради того, чтобы переспать.
– Значит, ты лез к ней и раньше, иначе она так не завелась бы.
– Ты можешь отказаться от брака, – внезапно встал Пересмешник и с вызовом глянул на близнеца. – Скажешь королеве, что принцесса не оправдала твоих ожиданий.
– А так ли это? – улыбнулся Файн, склонив голову. – Может, Фредерика мне понравилась и я считаю, что она станет отличной женой.
– Темному понравилась иномирка? – смерил собеседника высокомерным взглядом Пересмешник. – Не думаю. Ты полил ее грязью за день до бала в столовой, а потом указал мне на ее ужасное происхождение и на то, что из заносчивой и наглой девчонки ничего путного не выйдет.
– Скажем, я поменял свою точку зрения.
– Ты и правда сумасшедший шизофреник.
С этими словами Пересмешник вышел и громко хлопнул дверью. Оставшись в одиночестве, не считая вновь заснувшей принцессы, Файн пересел на краешек ее кровати, заглянул в девичье лицо и вздохнул.
– Ты ведь больше так не считаешь, Казама? – усмехнулся он. – Конечно, не считаешь.
В голове пронесся сегодняшний процесс смены ролей. Обычно спокойный, сегодня ночью брат оказался угнетенным и затравленным. Не говоря ни слова он прошел в палатку, даже не разжигая костра. На вопрос "Что случилось?" Казама не ответил. Просто улегся спать. Но засыпал он беспокойно. Постоянно ворочался, стонал и вздрагивал от шелеста древесных крон. Такое поведение показалось Файну крайне странным. Только очутившись во дворце и подслушав разговор служанок, которые, к его удивлению, еще не легли спать, он узнал, что на принцессу Фредерику сегодня вечером было совершено покушение. Сейчас она при смерти лежит в больничном крыле со своим другом – старейшиной Пересмешником. Не теряя и минуты, Файн направился туда.
Старейшина дежурил у кровати с поникшей головой и, только завидев близнеца на пороге, одарил его не самым лестным взглядом. Видимо, с Казамой они не поладили. В процессе дежурства над кроватью принцессы, Файн в свой адрес услышал еще тысяча и одно оскорбление. Оказывается, Казама чуть сам до полусмерти не избил парня за то, что Фредерика попала в эту передрягу. Видите ли, если бы он не настаивал на прогулке по столице, девушка осталась бы цела и невредима во дворце. Такого он от брата точно не ожидал. Вечно нелюдимый, мрачный и одинокий, этот злыдень никогда не стал бы заступаться за кого-то кроме своего близнеца.
Так или иначе, Файн тоже не мог заснуть и поэтому сидел сейчас здесь, рядом с невестой и слушал ее сонные бредни. "Любви нет" повторяла она. "Настоящее чувство – это похоть". Кто мог сказать эти ужасные слова? В мыслях то и дело проносилась сцена у дверей в бальный зал. Да, кто-то явно обманул ее лживыми чувствами, и теперь она думает, что все мужчины одинаково озабочены.
– Но это ведь совсем не так, – улыбнулся он и провел тыльной стороной ладони по ее влажной от слез щеке. – Как такая умная, сильная и красивая девушка может сомневаться в себе?
– Не трогай меня, – снова зашептала она. – Убери от меня руки… Тебе нужно одно…
Он резко схватил ее за запястье и большие голубые глаза распахнулись.
– Что мне нужно? – наклонился он к лицу принцессы. – Скажи, что мне нужно? Лечь с тобой в постель? Я не погряз в разврате в отличие от некоторых. Власть? Она мне ни к чему. Золото? Все свое детство я купался в золоте, но это не делало меня счастливым. Скажи, моя принцесса, что еще ты можешь дать мне?
– Казама? – тупо спросила она, и близнец мягко рассмеялся. – Спасибо, что ты здесь.