Принцесса ветра и мести

Джукич Алиса

– Спаси нас, Агнес! – взмолился он. – Усмири пламя магией воздуха, нанеси сконцентрированный удар. – И, кривясь от боли, предупредил: – Но, если ты перестараешься, порыв ветра подстегнет мою силу и мы сгорим заживо.

Пламя беспощадно жалило принца, словно рой озлобленных пчел. Дориан не блефовал. Он действительно вознамерился преподать мне урок. Поистине убийственный.

Лодыжки полоснуло острой болью, теперь уже зашипела я. Дориан заставил меня опуститься на колени и накрыл собой.

Мы горели. Огненный

круг сужался, черный дым въедался в кровь подобно смертельному яду. Казалось, еще чуть-чуть, и мы навсегда останемся пленниками этой проклятой поляны.

Мысленно потянувшись к магии воздуха, я впустила ее в свое искромсанное нутро. На этот раз я не подавляла эмоции, не пыталась побороть застарелую боль от потери матери, от лжи брата и от разочарования в любви. Наоборот, я пропитывала силу этой болью, наполняла каждую магическую вспышку гаммой неприкрытых чувств. Я принимала себя, сживалась со своими страданиями, отпускала обиды.

Щелчок невидимого замка отворил клетку внутреннего зверя. Магия поглотила разум, вторглась в каждый миллиметр тела, наполнила душу, сливаясь со мной воедино.

Зверь не пробовал наброситься на меня, прорасти корнями через тело, лишь послушно ждал моих указаний. На пару мгновений приняв свою боль, я обрела целостность, наконец-то стала собой.

Взмах руки отогнал от нас оранжевые всполохи пламени. Стена воздуха вступила в сокрушительную схватку с огнем. Жар отступил, легкие наполнились кислородом, а мы с Дорианом шумно задышали ртом, все еще ощущая, как дерет горло.

Ветер успокаивающе укачивал пламя, как мать перед сном баюкает крикливого младенца. Смертельная ловушка постепенно угасала. Дориан припал лбом к моему лбу, и я почувствовала, как мои обожженные щеки остужают слезы.

– Я знал, что ты справишься, – сипло признался принц, отстраняясь.

Я порывисто стерла мокрую дорожку, размазав пепел по лицу.

– Ты идиот, Дориан, – со всхлипом отозвалась я, дрожа от выброса адреналина.

Желание зарядить кулаком ему в грудь взяло вверх, но, замахнувшись, я громко ахнула. Кровоточащие ожоги покрывали весь торс принца, местами обгорелые края доспехов впивались в покрасневшие плечи.

Выругавшись, я бесцеремонно схватила его за покрытую волдырями руку. Ветер переместил нас к реке. Туда, где шумные пороги переходили в размеренное течение. Нужно было срочно обработать раны фейца, пока ткань не присохла к обожженной коже.

Усадив Дориана на берегу, я поспешила к прозрачной воде, на ходу отрывая лоскуты от собственной одежды. Смочив импровизированные бинты в горной прохладе, я вернулась к принцу и опустилась перед ним на колени.

Дориан лишь молча наблюдал за тем, как я принялась осторожно размачивать прилипшую к коже ткань, чтобы омыть раны.

– Ты мог сгореть, – раздраженно заправив за ухо выбившийся из прически локон, упрекнула я.

– Мог, – просто

подтвердил принц. – Было бы весьма поэтично погибнуть на том же чертовом пригорке, где сто лет назад Элеонор подарила мне новую жизнь. Хотя ты бы этого не допустила.

– А если бы я не смогла…

– Но ты смогла, Агнес. И впредь тебе не грозит пасть жертвой собственной силы, если ты обуздаешь эмоции.

Я презрительно фыркнула. Но на сердце разлилось тепло, Дориан верил в меня, даже когда я сама усомнилась в себе. Не задумываясь, он отдал бы свою жизнь, чтобы даровать мне надежду.

Раскидистые кроны деревьев скрывали нас от палящего солнца, мелкая рыбешка пускала круги по журчащей воде. На нас, медленно кружась в воздухе, падали благоухающие лепестки розовой акации.

Ожоги принца алели и обильно сочились. Вода лишь смешивалась с кровью, лимфой и грязью. Глубоко вдохнув, я отбросила бесполезные тряпки в песок.

Порыв ветра окутал мое тело, виноградная лоза витками поползла по запястьям, но благая магия больше не была бесконтрольной. Она стала неотъемлемой частью меня, как легкие. Теперь только я решала, дышать мне или задыхаться.

Если раньше для Заклинания Жизни мне требовались ингредиенты, отток энергий, то сейчас я сама превратилась в жизнь. Линия прародителей благих фейри брала свое начало от падших ангелов, чья магия возрождала.

Дориан зачарованно любовался мной, держа обожженные руки на весу. Я потянулась к нему и провела светящимися пальцами вдоль его шеи, путешествуя вниз к широким плечам, мощной груди. Под моими прикосновениями израненное тело принца исцелялось, уродливые ожоги и волдыри сравнивались с золотистой кожей, пока от них не осталось и следа.

Неожиданно Дориан подался вперед и обхватил мое лицо ладонями. Я вздрогнула, когда горячие губы торжествующе накрыли мои. Страсть захлестнула с головой. После пережитого стресса тело казалось воспаленным, и каждое прикосновение принца чувственно отзывалось внизу живота.

Терпкий вкус миндаля осел у меня на языке. Дориан закусил мою нижнюю губу, и я, не сдержавшись, громко застонала. Стайка щебечущих птиц испуганно взлетела вверх, всколыхнув ветви деревьев над нами.

– Ты ведь сказал, что это моя битва, – прошептала я в промежутке между отрывистыми вдохами.

– Тогда позволь мне стать твоим военачальником.

Кровь закипела, наши губы вновь нашли друг друга. Любовь к Неблагому Королю слишком долго душила меня, но каждый раз, когда я силой пыталась закрыться от нее, перешагнуть через неуместные чувства к убийце собственной матери, что-то мучительно надламывалось внутри. Мозг тут же возвращал меня в библиотеку Ледяной Цитадели, в ласкающие воды мраморной купели, к его губам, шепчущим тихое признание.

«Я разрушила внутренние рамки. Может, пришла пора освободиться и от сердечных оков?»