Шрифт:
Как и все маленькие хорошенькие и избалованные девочки, в далёком розовом детстве я тоже мечтала о прекрасном принце на белом коне. Самой, правда, витать в облаках было страшно - вдруг, куда-то не туда зарулю и глупо разминусь со своим ненаглядным, единственным и неповторимым возлюбленным голубых кровей? А потому строили воздушные замки мы на пару с Ленкой из соседнего блока. Каждый вечер по полчаса перед сном, спрятав украденные из прихожей телефоны под одеялом, предавались мы наивным мечтам о будущей встрече. Пытались понять, как же узнаем свою зазнобушку среди прочего далеко не царственного контингента и фантазировали
Именно от Ленки я и узнала, что венценосный возлюбленный голубоглаз и златокудр, высок и широкоплеч, необычайно хорош собой и имеет пометку “замок” в графе о постоянном месте жительства. Ещё подруга настаивала, что ожидаемый идеал явится на белом коне. Ну, а что вы хотели от двух взращённых на диснеевских мультиках девчонок? Это потом мы уже поняли, что сказочное непарнокопытное производится на заводе со скромной надписью “Лексус” над входом. А ещё чуть позже Ленка пояснила мне, что всё это вообще не важно – главное, чтобы человек был хороший. А цвет прилагающегося Лексуса второстепенен.
Костяк детских грёз окреп, оброс вполне конкретными представлениями о сути объекта искомого и сменился юношеским томлением в ожидании судьбоносной встречи. А в том, что она будет, я никогда и не сомневалась. В конце концов, на ком жениться принцу, если не на принцессе? И пусть он задерживается в пути – не страшно. Тем фееричнее будет наше воссоединение, ярче страсть и слаще поцелуй. А терпения мне не занимать. С этими принцами дело такое – они народ занятой. Великие подвиги да дела ратные, это вам не плюшки печь.
Когда мы впервые встретились, я сразу поняла – вот он Он. И Лексус, и золотые кудри прилагались в строгом соответствии со сказочным сценарием, и моё сердце сладко ёкнуло. Да, определённо его я так долго ждала, о нём мечтала бессонными ночами, ему посвящала тихую песню, что рвалась из самой глубины души.
Я жду тебя, ищу в толпе прохожих
И всматриваюсь в каждое лицо…
Он был абсолютно не такой, как все. Сильный, самоуверенный, страстный. Луна с неба и завтрак в Париже – всё, чего душа пожелает.
– Хочешь, переверну мир для тебя? – говорил он, сажая впереди себя на белоснежного скакуна и пуская его рысью навстречу солнцу. – Хочешь?
– Хочу… - шептала я и тихо млела, наслаждаясь долгожданным счастьем.
– Завтра, родная, - залихватски пришпоривая Лексус, обещал он. – Сегодня мне ещё с драконом сражаться. Я посвящу тебе эту победу, моя красавица!
Принц был идеален. Каждое его движение, каждый жест, каждое небрежно брошенное слово и кивок гордо посаженой головы были пропитаны осознанием собственной значимости. Золотая корона, сияя нимбом в белоснежных, под стать скакуну, волосах, непререкаемо сообщала тем, кто по скудности ума своего до сих пор не догадался самостоятельно: “Венценосная особа перед тобой – соответствуй!”. И я изо всех сил старалась соответствовать.
Не приставала с дурацкими вопросами и глупыми требованиями, сменила рваные джинсы на бальные платья, даже перекрасила огненно-рыжую шевелюру в более приличествующий принцессе благородный блонд. Терпеливо ждала его возвращения с очередного подвига, не жаловалась по мелочам и мило улыбалась престарелой ведьме-свекрови. Ну, вы же помните, да? У каждого уважающего себя принца есть королева-мать, мать её. И никогда, ни словом, ни делом не укоряла за то, что обещанная луна всё ещё на небе, а не в моих руках. Он же принц! Сказал - сделает, значит сделает. Я подожду.
Тем сложнее было наше расставание пять лет спустя.
– Это не я, это ты, - тряхнув золотыми кудрями, снисходительно пояснила мне моя голубоглазая мечта, небрежно поправив съехавшую на бок корону. – Ну сама подумай, как мы можем быть вместе? Я же принц. Мне нужна принцесса…
– Так я же… - сердце отказывалось принимать происходящее.
– Да какая с тебя принцесса? – отмахнулся без пяти минут король и, лихо взвизгнув покрышками Лексуса, умчался прочь.
Жизнь рухнула в одночасье. Ещё вчера я предавалась мечтам о тихом и спокойном ever after со своим любимым. Только и нужно было, что подождать ещё немного. А сегодня уже одна. Без принца, без луны, в идиотском платье с рюшечками и выжженными пергидролем модными паклями на голове.
Собирать себя по кусочкам оказалось неимоверно трудно. Вставать каждое утро просто потому, что валяться в постели дольше сил уже нет. Завтракать, потому что нужно. Улыбаться, потому что так принято. Твердить, что у тебя всё хорошо, потому что стыдно признать усвоенную на горьком опыте правду – принцев нет. Белые кони есть, а принцев нет. В одну могилу с юношеской мечтой я сложила обломки веры в будущее и надежды на счастье. Жизнь кончилась.
Мир замер. Сердце перестало биться. Несколько долгих однотонных серых месяцев я просто существовала. Плыла по течению, ничего не ожидая и ни во что не веря. А затем вновь начали проявляться краски. Мало-помалу, как при играх с градиентами в фотошопе – сначала серый разделился на чёрный и белый, затем из сумрака ультрафиолета настороженно выглянул голубой надежды. Сердце встрепенулось и неуверенно сделало первый удар после длительного перерыва. Затем ещё один. И ещё. И ещё.
– Девушка, а Вы свободны?
– Нет.
– Замечательно, Вы мне подходите.
Он появился из ниоткуда. Вместо белого коня – грязный и потрёпанный армейский джип. Вместо царственной утончённости – ехидный сарказм и вгоняющие в краску пошлые анекдоты. Вместо звезды с неба – “Ты мне подходишь…” Он не претендовал на голубую кровь, не носил корону и не кичился воображаемыми победами над дрессированными чудовищами. Его драконы были вполне материальны, но о ратных делах своих он умалчивал, поражений не обсуждал, а победы никому не посвящал. Единственное мужское достоинство, которому он позволял вульгарно оттопыриваться, обладало дулом девятого калибра и покоилось в кобуре под правым плечом.