Принцип действия

Зайцев Сергей Григорьевич

– Достаточно. Пусть выходит, – приказал полковник, убедившись, что пилот вполне владеет машиной.

– Полковник, дайте минутку, я еще не освоился, – рокочущий синтезированный бас вырвался из громкоговорителей «Следопыта», ощутимо всколыхнув морозный ночной воздух.

– Отставить. Покинуть машину.

Тон Грога не допускал возражений.

– Как впечатления, пилот? – строго осведомился полковник, когда робот «выпустил» Булочку наружу, и он подошел к нам.

Но пилоту в данный момент было начхать на колючий, взыскующий взгляд и начальственный тон. Он находился под впечатлением. И впечатление это было сродни эйфории. Мне ли не знать. Перед нами предстал уже другой человек – перерождённый Грегори Верный. Он внешне

подтянулся, перестав напоминать рыхлую кучу тряпья, в глазах горела некая одухотворённость, в движениях проступала уверенность. Пилот получил дозу.

– Толковая машина, полковник. Такое ощущение, что робот сам всё делает за меня. Я только хотел поднять руку – глядь, а она уже поднялась. Обалдеть. Здесь скорость «обратной связи» – просто фантастика. Мгновенный отклик. Никаких задержек на прохождение сигналов по нейроволокнам…

– Без тебя он ничего не сможет сделать, – резко сказал Грог. – Без тебя он лишь неодушевлённая куча железа.

– В «первопроходцах» установлена новая операционная система управления с повышенным ассоциативным интеллектом, – пояснил я, – она всего лишь предугадывает твои реакции, экстраполирует на основе накопленных данных психофизиологического сканирования.

– Толковая машина, – возбужденно повторил Булочка. – Я бы сменил своего «Шершня» на «Следопыта». Точно бы сменил.

Эге, стало быть Булочка что-то всё-таки «почувствовал». То, чем является «Следопыт» в отличие от «Шершня». Почувствовал даже без лоцмана. Долгое время специализируясь на пилотировании определенных моделей, к своим личным роботам пилоты рано или поздно начинают питать весьма нежные чувства, поэтому признаться, что чужой робот чем-то лучше его «Шершня», непросто. А тут Булочку враз проняло. Я ему почти завидовал. Настраиваешь тут, настраиваешь, а обкатывают другие. Впрочем, мне-то как раз не привыкать, как эксперт я успел настроить и прочувствовать массу роботов самых различных моделей и классов. «Следопыт» – лишь последнее звено в длинной цепи предшествовавших чередований. К тому же на Гэгвэе, на «РобоТеховском» полигоне, где я неоднократно испытывал всех приобретенных Кассидом роботов, я погонял его немало…

– Хотел бы я знать, как ты это делаешь, – медленно и скрипуче проговорил полковник, продолжая пристально рассматривать «Следопыта», словно искал какой-то подвох.

Я сдержанно улыбнулся, промолчав.

«Экспертом» в команде Кассида Кассионийца я стал не сразу. Понадобилось немало времени на то, чтобы сперва самому понять, а потом и другим доказать своё призвание специалиста по настройке высокотехнологичного вооружения, попросту говоря «мехов», поскольку в них сосредоточена такая масса высоких технологий, какую не отыщешь ни в какой другой технике. Именно я посоветовал шефу торговать роботами новой серии, когда изучил их спецификации, выложенные на рекламный сайт военной техники в межпланетную сеть их создателем, компанией «РобоТех». Роботы элитного класса не были рассчитаны на устаревшие технологии слаборазвитых миров, поэтому в их схему управления были внесены некоторые специфические изменения, которые я умел модифицировать в соответствии с нуждами очередного клиента. Даже Кассид не знал, как я это делаю. А я избегал говорить на эту тему, отделываясь многозначительной улыбкой типа «секрет фирмы». На самом деле я тоже не до конца понимал, как это у меня получается. Но это уж мой личный секрет. Работа спорилась, а солидные суммы процентов от сделок Кассида пополняли мой банковский счёт.

– Ладно, отдыхай, эксперт, – не дождавшись от меня ответа, подвёл черту под испытанием Нэшен Грог. – Встретимся на «Гряде».

– Есть просьба, полковник. Я хотел бы завтра отправиться с вашим конвоем в качестве пилота. «Следопыт», как вы уже убедились, в полном порядке, а я не люблю быть пассажиром.

– Исключено, – отрезал Грог. – Я ещё не купил этого робота. Если ты не справишься с настройкой моих «первопроходцев» на «Гряде», этот робот вернется к владельцу. Целым и невредимым.

– Не понимаю. Вы же только что видели…

– Поменьше слов, эксперт. Я не знаю, что именно ты сделал с этим роботом, в чём хитрость. И я до сих пор не уверен, что всё твоё умение – не блеф. Пока ты не докажешь обратное на моих «первопроходцах»… Ясно?

– Яснее некуда.

* * *

– Ты всегда так торопишься? – проворчал Грегори, когда мы вернулись в «забегаловку» уже без интендант-полковника, оседлали стулья и тяпнули по пивку. Пиво оказалось вполне сносным. Не Зармондское, но тоже ничего. Задним числом я подумал, что следовало прихватить фляжку с «Забулдыги», угостить моих новых знакомых. – Успеешь ещё навоеваться.

– А ты посмотри на этот лихорадочный блеск в его глазах, – Макс Болтун, чью словоохотливость за пределами космопорта сдерживало то ли присутствие начальства, то ли он просто боялся отморозить свой бойкий язычок (виртуальный термометр, когда мы уходили, показывал минус восемнадцать, и температура продолжала падать), снова оттаял и разговорился.

– И что? – Булочка непонимающе перевел взгляд с меня на него и обратно.

– Не видишь? Ему «железный дровосек» на ногу наступил.

– Кто наступил? – озадаченно переспросил Грегори.

Я скованно улыбнулся, оставив их обмен репликами без комментариев и сделав вид, что всё мое драгоценное внимание поглощено дегустацией местного пива. «Железный дровосек», значит. Опытный перец, этот Хуллиган. А Булочка – совсем нет.

В нашей профессии есть побочный эффект, о котором в среде пилотов не принято много говорить. Постоянные погружения, раз за разом, из месяца в месяц, из года в год, рано или поздно начинают оказывать своё влияние на психику, постепенно перестраивая её, приспосабливая к нуждам самой машины. Двойственность видения мира – вне робота, и внутри его, начинает обостряться, угнетать, потому что контраст слишком уж разителен. В роботе ощущаешь себя почти богом. Богом Войны… Подобная зависимость легко снимается специальными курсами реабилитации – при первом же желании самого пилота. Я пока не считал, что у меня зашло так далеко. Роботы для меня не самоцель, это просто моя работа, для которой я в данный момент жизни оказался наиболее пригоден. И кроме роботов у меня ещё имелась масса других интересов. Сенс-книги, например. Ещё – игры Глубокого Погружения – так называемые «гэпэшки». Кроме того, не на последнем месте стояло и самообразование. Человек перестаёт внутренне совершенствоваться, когда начинает стареть его душа, когда пропадает тяга к новым знаниям. Это – не про меня. Мне многое что в этом мире интересно…

Что же до «железного дровосека»…

По какому-то давнему приколу так называли пилотов, крепко подсевших на управляющий нейроконтур робота. Таким, как они, отождествлять себя с многотонным бронированным гигантом, максимально защищённым от всего и вся, естественней, чем находиться в собственном слабом и уязвимом человеческом теле. Раз Булочка не знал этого выражения, значит, он был новичком.

– Давно не был в деле? – поинтересовался у меня Болтун, впервые за вечер проигнорировав вопрос напарника. Сработало старое правило в отношении «дровосека» – не знаешь сейчас, значит, узнаешь позже. Но уже сам.

– Около двух месяцев. Но ты ошибаешься, с «железным дровосеком» я вожу очень дальнее знакомство, допинг мне не нужен. Это просто моя работа.

– Да-да, – не без ехидства поддакнул Макс Хуллиган. – Понятно. В любом случае, потерпи до утра. Ремцех подправит наши машинки, можно сказать, уже последний глянец наводит, а утром двинемся в путь.

– Слушай, эксперт… – начал было Булочка, но я его оборвал.

– Сомаха. Просто Сомаха. Не люблю официальщины.

– Да и у нас субординация не в почёте, – понимающе хмыкнул Макс и начальственным голосом продекламировал: – «Главное, чтобы каждый хорошо знал свои обязанности и умел их выполнять на должном уровне». Это личное высказывание интендант-полковника. И сам он, понятное дело, образец человека, который хорошо умеет выполнять свои обязанности.