Принцип крекера
Шрифт:
— Не вижу смысла тебя обманывать. Отвечу просто: «Не знаю».
— Жена?
— Бывшая. Мы с ней редко видимся. Раз в два-три года случайно встречаемся у знакомых.
— А сколько тебе лет?
— Сейчас я старше своего отца. Ему не было и сорока.
— Послушай, а где ты работаешь? У тебя есть хозяин?
— Однажды я понял, что могу иметь хорошие деньги, делая то, о чем другие люди даже и не догадываются. Моя работа состоит в том, чтобы зачастую делать невозможное. Оказалось, что иногда у меня получается давать людям то, что они хотят. Я могу придумать условия, удовлетворяющие непримиримых врагов, могу быстро предложить сделку, одинаково выгодную и для продавца, и для покупателя. Нет ничего сложного в том, чтобы организовать на первый взгляд фантастическую схему предприятия, привезти на деловую встречу неожиданного, незнакомого для обеих сторон, но, оказывается, очень полезного для них человека…
— И что, у тебя есть бизнес, офис, подчиненные?
— Это для меня неинтересно. Своими делами я занимаюсь сам.
Глеб шагал босиком по теплому асфальту, закинув сумку с вещами на спину.
— Большинство людей уверено, что свобода — возможность делать то, что они хотят. Для меня же быть свободным — это не делать то, чего я не хочу или не считаю нужным.
— Откуда тогда у тебя деньги? Ну, чтобы, например, прилететь сюда…
Не отвечать было невежливым, но Глеб Никитин уже не хотел говорить на деловые темы.
— Деньги — это всего лишь нить, связывающая меня с остальным миром, с большинством посторонних людей, живущих в нем. Для общения с близкими людьми у меня есть другие инструменты, более личные — душа, нежность, любовь…
Я считаю, что деньги — это то же самое, что и лопата для археолога. Сначала всегда выполняется грубая работа общими инструментами, и только потом, когда становится ясно, что появились необычайно ценные находки, в дело идут кисточки и трепетные руки. Глупо копать целину ладонями, но когда мне явится настоящее сокровище, — Глеб покосился на Джой, — я буду сдувать с него пылинки, стоя на коленях. И мое дыхание никто не сможет измерить в деньгах.
— И есть на свете такие люди?
— Мне дороги те, кто верит в меня.
— Завышенное самомнение.
— Нет, не путай. Именно те, кто верит в меня, а не мне. Я же понимаю, что изредка бываю неправ.
…Джой забавно нахмурила брови.
— Как ты думаешь, сколько еще продлится вечеринка?
Настала очередь Глеба с задумчивой серьезностью посмотреть на небо.
— Сейчас половина второго ночи. Они продержатся еще час, не больше.
— Как ты так точно угадал время? Ты даже не смотрел на свои часы!
Подозревая розыгрыш, Джой схватила Глеба за рубашку на груди.
— Отвечай, негодник!
Капитан Глеб так же шутливо принялся отбиваться от ее маленьких кулачков.
— Это еще одна из моих волшебных способностей. Вру, конечно. Каждый штурман на долгих ночных вахтах десятки раз смотрит на часы. Иногда это надоедает, начинаешь искать в нудной работе развлечения, угадываешь время. Так что, мэм, годы упорных тренировок развили во мне это ценное качество. Хочешь, я еще что-нибудь тебе угадаю?
Джой сверкнула глазами и притворно надулась.
— Ты уже и так про меня все знаешь…
На ночных улочках им попадались редкие машины и пешеходы. Фонари освещали перекрестки, разноцветные двери баров и ресторанчиков. Иногда в пальмах длинными пунктирами блестели электрические провода.
Прямо перед ними серый асфальт делился на две дороги. Одна из них уходила вниз, в поселок, вторая вела на холм, к бунгало Глеба.
Он потупился.
— Ну вот, маленькая госпожа Джой, если я вам надоел и вел себя на протяжении всего вечера неприлично, то с грустью буду вынужден здесь с вами расстаться. Также, если вы не видите во мне интересного собеседника, который способен украсить ваше одиночество…
— Заткнись, умник! Быстро за мной! У тебя есть право хранить молчание!
Взмахнув золотистыми волосами, Джой захохотала и потащила Глеба за собой по нижней дорожке.
С холма внезапно донесся жалобный детский крик.
— Подожди меня здесь. — Глеб опустил под ноги Джой сумку и бросился бегом вверх по асфальту.
То, что он увидел за первым же крутым поворотом, никак не могло ему понравиться. В круге ночного фонаря стояла маленькая, лет десяти, негритянская девчушка. Она испуганно старалась прижаться к большой пластиковой бутыли с водой у своих ног и смахивала ладошками с личика крупные слезы.
— Давай, давай, потанцуй с нами, крошка! Зови свою черную сестру, будем веселиться вместе!
Два белых парня орали, размахивали майками и пьяно кружились вокруг негритяночки. Один из них, неопрятный бородач, старался громко стучать длинной палкой по гулкой прозрачной бутыли, другой, лысый, щипал девочку, приподнимая ее короткое платьице.
Капитан Глеб остановился, выдохнул. Сделал еще несколько шагов.
— Господа, могу ли я чем-то вам помочь?
— Пошел ты! — лысый хотел все сделать сам.
Еще один шаг, и Глеб уже с угрозой ответил:
— Нет, что вы, сэр, это выше моих сил.
Джой с разбега обняла Глеба за шею и горячо зашептала.
— Это европейские туристы, немцы, с круизера, он сегодня пришел в северную гавань. Глеб, прошу тебя…
— Пошел отсюда, вонючка!
Лохматый плотно и увесисто перехватил палку обеими руками.
— Вы знаете, еще никто и никогда не смел обвинять меня в нечистоплотности.
То, что сказал Глеб по-русски, парни явно не поняли, но одинаково злобно двинулись в его сторону.
— Напрасно. У меня же знакомый — знаменитый украинский десантник. Знаете, как он кактусы лихо ногами губит?!
Перейдя на английский, Глеб мгновенно опустился на колено и захватил каждой рукой по пригоршне песка с обочины.
Бросил и не промахнулся.
Чертыхаясь, один негодяй схватился за глаза, другой вслепую принялся размахивать палкой перед собой.
Через секунду Глеб выхватил у него суковатую дубину и с сильного замаха врезал ей грязному по ребрам. Палка переломилась надвое.