Принеси-ка мне удачу
Шрифт:
Вероника выглядела по-прежнему отстраненной, но Иринка не сдавалась:
— Девочки, а давайте «кровавую Мэри» зафигачим? У нас есть водка! Ритуля в прошлом месяце болела, покупали для компрессов.
— Знаешь, Ир, я водку не пью, — Вероника смущенно улыбалась. — Если хотите выпить, то предлагаю купить мартини, я оплачу…
— Тебя вообще кто спрашивал? — беззлобно перебила Иринка. — Я сказала, у нас есть водка! Димыч в течение часа должен подъехать. И не боись ты так, мы по наперсточку!
Рита заглянула в холодильник:
— Томатного сока нет. Сгоняем в магазин или из пасты?
— Какой еще пасты? — наконец-то, в тоне Вероники начали появляться эмоциональные нотки. Шоковая терапия работает!
— Томатной, — терпеливо объяснила Иринка и показала банку. — Разводишь, и получается сок. А потом картошки пожарим.
Стоило привести сюда Веронику, чтобы только оценить ее лицо после этой фразы. Всю отстраненность как ветром сдуло. Она глаза округлила и забубнила:
— Сок… из вот этой каши… Девочки… мартини…
— Мартини, мартини! — поддержала ее Иринка. — Отвыкай, дорогуша.
Рита тихо смеялась и вливалась в общую атмосферу. Вероника выпила из своей рюмки только потому, что Иринка на нее орала, скривилась, но потом улыбнулась широко:
— А в общем-то, ничего! Я ведь не умру от этого!
— Не умрешь! — теперь уже и Рита взяла ее в оборот. — Ладно, Вероник, пересаживайся сюда, мы с тобой картошку быстро начистим.
Она и не удивилась, что Вероника не умела. Спокойно объяснила, показала как. Новая соседка работала медленно, но хмурилась от усердия. Возможно, ей и не нравилось такое времяпрепровождение, но Рита хорошо поняла замысел подруги. И ведь Вероника не уходила! Сидела, с изящного маникюра грязь стирала, но не уходила.
Когда явился Димыч, то вначале тоже сильно удивился, но уже через пятнадцать минут тряс Веронику со всеми за компанию:
— Так ты здесь будешь жить? Только учти: они посуду по очереди моют! Я только чтобы посуду не мыть, от них и съехал!
— Да я смогу… наверное, — уже совсем искренне улыбалась ему Вероника. Всего за несколько часов она стала походить на живую девушку! — Представляю, сколько смеха будет, когда папа вернется, и я ему об этом рассказывать буду!
Ирина почему-то после этих слов положила руку ей на плечо и заставила сесть на диван.
— Отец-то не разозлится, что ты к нам переехала?
— Не разозлится! — отмахнулась Вероника. — Это ведь только до свадьбы! Он вообще меня не особенно ограничивает, если, конечно, дело не касается моего будущего.
И заметно поникла, хотя ничего грустного не сказала. Они вечером и поужинали, и на игральных костях погадали — мол, все будет преотлично, и даже папа будет рад. Вероника смеялась со всеми, но Рита замечала, что иногда та будто гаснет. Словно запала надолго не хватает.
И, понятное дело, в таком тесном кругу все тайны всплывают наружу. Если в первый вечер им удавалось избегать скользких тем, то на второй день уже и разговаривалось легче, и ограничивалось сложнее.
Вероника почти весь день провела в одиночестве. Она только в отель на пару часов съездила и в свою квартиру заглянула — взять необходимые вещи. А когда троица вернулась после работы, встретила их смущенным:
— Я пыль вытерла. Надеюсь, вы не против? Мне почему-то показалось, что денег вы за проживание не возьмете, но очень хотелось хоть чем-то оплатить.
— Тебе показалось! — неожиданно для себя заявила Рита. — Нет, я не про деньги. А про пыль. Живешь с нами — вноси вклад в общее дело. Никто тебе тут отлынивать не позволит! Сейчас ужин вместе соорудим, а потом я тебе покажу, как пользоваться пылесосом. Или ты умеешь пылесосом? Я так, на всякий случай, а то решишь еще, что иронизирую!
И Димыч подпел:
— Друг познается только в пыли,
В минутах тяжкого труда!
А кто не хочет быть рабсилой,
Тому, наверно, не сюда.
— Брат, не пугай человека своими талантами! — вмешалась Иринка.
— Кого я пугаю? Я феерически няшен! Феерически! Правда, Вероник? Скажи этим злыдням!
Она вдруг посмотрела на всех по очереди прямо, без тени веселья и сказала:
— Спасибо. Ирина говорила про реабилитацию нормальными людьми, но все оказалось враньем. В вас вообще нет ничего нормального! Вот за это и спасибо.
В тот же день, когда Димыч уже уехал, Вероника спросила:
— Вы не похожи на пару, Рит.
— Мы и не пара, — подумав, призналась она. — Я соврала, чтобы Матвей Владимирович меня на работу принял. И я бы не хотела, чтобы ты ему рассказывала.
— Вот как? Я не расскажу. Я ему еще даже про свое переселение не рассказала! — и рассмеялась. — Кстати, а почему? Димыч ваш на самом деле феерический! Неужели ни разу мысли не возникало?
Такой Вероника могла понравиться кому угодно. Она постоянно смотрела на свои ногти, где немного отошло лаковое покрытие, она съела всего две ложки макарон по-флотски — очевидно, что ей не понравилось, она спонтанно скривилась, когда Иринка выдала ей немного застиранное полотенце, но вслух ни одной претензии не высказала. Она оказалась самым обычным человеком, со своими причудами и привычками, странной и избалованной, но притом вполне себе человечным человеком. Такой, какая может нравиться.
Обсудить это с Иринкой удалось в пятницу, когда они вдвоем добирались до офиса.
— Знаешь, Ритуль, у меня чувство, как будто я ее из проруби достала, — начала Иринка. — И хоть понимаю, что ее отец, когда узнает, всех нас может прирезать только за то, что мы испортили его дочурке маникюрчик и сбили все настройки, а все равно не жалею.
— Не о чем жалеть. Ты все правильно сделала, — Рита об этом долго размышляла. — Она что-то уже рассказала, а о чем-то не расскажет никогда, но ее срочно надо было спасать.
— Меня смущает другое! Она словно стесняется нас. Ни отцу, ни жениху не сказала, даже Игорю попросила не говорить.
— Вряд ли стесняется, — Рита пожала плечами. — Может, боится, что ее заново в прорубь спихнут, если хоть что-то изменится.
Иринка с радостью согласилась:
— Может! Тогда я собой втройне довольна!
— А вот я о другом думаю. Ты ведь понимаешь, что мы Веронику вытаскиваем из скорлупы, а между тем есть еще один человек — он почти такой же. И один Игорь его из проруби не вытянет.