Принуждение
Шрифт:
И что получила удовольствие от этого.
— Дай текилу.
— Все настолько плохо?
— Не знаю…
— Я говорил тебе, не твори глупостей!
О чем и речь. Упрекает, хоть и с первого раза этого не слышно. Он может улыбаться, может поддержать, но понять… Почему-то я думала, что сможет. Как всегда. Но сейчас ко мне приходит осознание, что я осталась одна среди толпы.
И помочь преодолеть эту пустоту в груди поможет лишь один человек…
Глава 10
— Абонент не отвечает или временно недоступен. Перезвоните позднее, — говорит робот мужским голосом. И сегодня не отвечает, даже на сообщения. Куда она подевалась?
Нажимаю на красную трубку и сажусь на подоконник. Если бы не важные пары в университете и не промежуточный тест перед рождественскими праздниками, я бы вряд ли подняла свою задницу с кровати и пошла бы на пары. Осталась бы в комнате, закрылась ото всех под теплым одеялом, которое когда-то сшила мама к моему поступлению. Помню ее улыбку, когда она дарила мне его.
Жаль не застала день поступления и переезд в общежитие, не узнала, что мы сделали с нашим домом…
Наверное, это к лучшему. Хорошо, что они не видят на сейчас. Не видят последствия Адама после их смерти, не знают, что твориться с их дочерью. Со мной. Что сейчас ломает меня, раздирает в разные стороны. Гложит. На что пришлось пойти, чтобы спасти Адаму жизнь и как я это переживаю.
Наверное, на меня навалилась депрессия, только организм среагировал слишком поздно — все же на улице далеко не осень. Снег выпал. Совсем чуть-чуть. Небольшой слой. Крупные снежинки летают из стороны в сторону по дуновению ветра. И я так же. Метаюсь из стороны в сторону, от мысли к мысли. От одного чувства к другому.
От ненависти до вожделения…
Что это было?
Вечный вопрос, ответ на который не могу найти весь следующий день. Долгие часы размышления, анализа, сладких воспоминаний, заставляющих тело вздрогнуть. Снова и снова.
Нет! Не буду плакать. Ни от радости, ни от горя. Не буду. Я должна. На протяжении гребаного месяца я обязана ходить на эти встречи, выполнять все, что от меня требуется. И получать от этого удовольствие. Видимо, телу очень даже нравится такая перспектива, раз низ живота тут же напрягся при воспоминаниях умелого языка незнакомца.
Интересно, кто он? Что за таинственный мужчина и к чему такая конспирация? Думает, я его полиции сдам? Или напишу в социальных сетях, что именно этот человек выкупил меня за деньги?
Или, может, он урод?
Сами представьте. Автомобильная катастрофа, пожар, да все что угодно могло искалечить его лицо. А он боится. Стесняется. Хотя… Нет, этот человек не похож на стеснительного.
Тогда почему он не внес пункт о неразглашении?
Вопросы остаются открытыми, а телефонный звонок прерывает мои размышления.
— Доброе утро, Долорес, — слышу бодрый голос доктора Коннора. — Вашего брата перевели в палату, к нему можно будет сегодня прийти.
— Доброе утро, Долорес, — слышу бодрый голос доктора Коннора. — Вашего брата перевели в палату, к нему можно будет сегодня прийти.
Боже… Всем телом чувствую, как напряжение, которое окутывало меня только что, частично падает на пол с характерным звуком. Не таким громким, как можно было бы ожидать, но все же это слышно. Мысленно.
К Адаму меня почти не пускали, только однажды и то когда он уснул. Операция сложная, реабилитация нас ждет тоже непростая. И я к этому была готова. А вот Адам… После пережитого вроде должно стать легче нам обоим.
— Отличные новости, Док. Сейчас к нему можно подъехать?
На том конце провода молчат пару секунд, слышится шуршание бумаг, а потом отвечают:
— Я договорюсь, чтобы вас пустили раньше часов для посетителей.
— Спасибо, доктор Коннор! Я скоро приеду!
Он что-то еще говорит, но я почти не слушаю. Быстро надеваю толстовку, джинсы, беру со стола ключи и выбегаю из общежития. Туда, ради чего я так старалась вчера, ради чего согласилась на авантюру с эскортом и подписала договор о продаже своего тела на целый месяц.
Не обращаю внимания на веселящуюся толпу вокруг, на дух рождества, на украшенные улицы Лондона. Даже на снег, который сыпется на голову так некстати. Бегу к брату. К своему родному человеку. К тому, кто сможет отвлечь от гнетущих и неправильных мыслей. От воспоминаний, которые не должны отложиться в голове.
Хочу зайти по дороге в магазин за нашим любимым печеньем, но вовремя вспоминаю, что доктор Коннор, скорее всего, их отберет. Поэтому такими же быстрыми шагами иду по знакомому коридору в знакомую палату.
— Привет больным!
Адам лежит в своей кровати, еле выговаривая слова. Голова перебинтована, лицо такое же бледное, каким я запомнила его в последний визит, а вот во взгляде таится маленькая толика радости, которую я не видела уже долгие месяцы.
— Ага, и тебе.
Ну и язвительность никуда не делась, как же я могла об этом забыть.
— Доктор Коннор сказал, что тебе уже легче, — сажусь рядом с братом на стул, гляжу на бесконечные прозрачные проводки, тянущиеся от его рук к системе.
— Как видишь, в операционной не умер.
— Не неси ерунду! Я переживала, между прочим. Все о тебе спрашивали.
— Кто?
Зря сказала. Зря вообще эту тему завела. Потому что одногруппники за ним не следили, не интересовались, как себя чувствовал мой брат, а Эндрю было плевать, как только он попал в больницу в тяжелом состоянии.
— Миссис Томпсон очень интересовалась твоим здоровьем, — внезапно вспоминаю разговор с деканшей. Стараюсь натурально улыбаться, но это сложно сделать, когда ты под прицелом родных глаз, готовых вот-вот раскусить твою наглую ложь.