Приручи мои желания
Шрифт:
– Алло, - вместо хрипловатого низкого голоса слышу мелодичный женский. Который уже там ржет считая, какая в списке.
– Марк сейчас в душе, что-то передать?
26. Алиса
– Марк?
– Душу в горле желчный комок. Какого черта?!
– Мне нужен Владимир или я не туда попала?
На ходу придумываю отговорку, чтобы выглядело все правдоподобно.
– Нет, не туда, Гаечка, - выговаривает последнее слово особенно тягуче. Я хотела схитрить, а сама лоханулась. И о том, что мой номер записан
Просто отключаюсь. Кривошипно-шатунный механизм. Что может делать мужчина в душе, если по его телефону отвечает молодая девушка? Я сама предложила ему забыть меня и стереть номер. И, если номер он не успел удалить, то меня забыл уж точно. Почему тогда меня выворачивает от одной мысли, что он был с кем-то? Вот так. Быстро. Даже не переживая, что его желание не исполнилось. Значит, не так сильно и хотелось.
Горячие слезы текут по щекам. Теперь я точно никому не нужна. От открытия слезных протоков, нос моментально закладывает и я уже похожа на мумию, закутанную в плед. Сворачиваюсь клубком на боку и думаю, что делать. Давно мне не было так плохо. Морально и физически одновременно. Ничего не хочу. Ни в душ. Ни есть. Ни пить.
Истерика - странная вещь. Она быстро начинается, но закончить оплакивать себя же крайне сложно. Я - самый дорогой человек у себя. И пожалеть второе я, когда плохо, - это любимое дело.
Спустя не знаю сколько времени слышу тихое вибрирование телефона. Неужели кто-то обо мне вспомнил. Вытягиваю руку из-под пледа и беру в руку телефон. Горыныч. Что за странную кличку придумала? Лучше бы назвала Маньяк. Похотливый маньяк, под личиной врача. Бред. Но имя надо сменить.
– Да, - тихо отвечаю.
– Гаечка, скажи мне, как ты себя чувствуешь, и я не буду больше ничего спрашивать.
– Бодрым веселым голосом как после полуденного секса.
Просто сказать «хорошо». Но нет.
– Быстро нашел того, кто согласился и не выпендривался?
– Что? – откашливается он. Ага, так работал поршнями, что одышка прихватила.
– Ничего.
– Кого нашел? Ты о чем говоришь?
Боже, какие мы невинные и безупречные.
– Ту, что ждала тебя из душа и принимала звонки. – Скидываю с головы плед, потому что дышать уже под ним жарко.
– А ты звонила? – Прям чувствую, как растягивается в улыбке. Несмотря на то, что я говорила до этого.
– Нет, я ошиблась номером.
– Подожди.
– Молчит секунд двадцать.
– У меня нет твоего номера во входящих.
О, так кто-то еще их и стирает.
– Это не ко мне вопрос, а к тому, кому ты доверяешь свой телефон.
– А ты что, ревнуешь?
– Нет, не люблю, когда трахаются с одной, а потом звонят другой. Надеясь проехаться за вечер по всем.
– Что она тебе сказала? – меняется в голосе и спрашивает уже серьезно.
– Что ты в душе.
– А она не сказала, что она директор по маркетингу и принесла отчет за месяц по своей работе.
– Она была немногословна. Передала только суть.
- Что ты хотела мне сказать, когда звонила?
– Я уже передумала это говорить.
–
Истерика, которую я вроде бы усыпила, решила устроить повторное повышенное выделение из глаз особой секреции. Я бы на его месте тоже уже психанула. Кажется, вдобавок с болезнью начинается пмс и я становлюсь стервой восьмидесятого уровня.
– Алиса! Чего молчишь?
– Марк, - шмыгаю носом, - прости, что наговорила тебе утром. Я, правда, благодарна, что ты заехал вчера и что волнуешься.
27. Алиса
– Извинения приняты, ты что там, плачешь?
– Нет, - пытаюсь выровнять голос, но он все равно дрожит. Теперь меня уже точно непробиваемой не назовешь. Узнал мою слабость – всплакнуть наедине.
– Просто холодно. Сейчас надену что-нибудь еще.
– Может приехать к тебе? Хорошенько разогреть и растереть, чтобы ты пропотела и выздоровела, наконец.
– Мурлычет мартовским котом.
Опять что ли? Я же болею. Или чуть дала слабину и он готов к труду и поту.
– Мне показалось, что я увидела вчера другого человека, не помешанного на сексе.
– А что я такого сказал? Растереть и согреть. Если тебе холодно.
– Подтекст был совсем не лечебный.
– Чтоб ты знала, секс способствует увеличению выработки антител на тридцать процентов, а они укрепляют иммунитет и помогают победить болезни.
– Сам придумал?
– Была у меня одна медсестричка, много чего полезного рассказала. И что плохого в сексе?
– Одержимость им. Вот что плохо. Только об этом и думаешь.
– Ты девственница, что ли? – спрашивает прямо. Как будто от этого что-то бы поменялось.
– Нет.
– Тогда я не понимаю, что плохого в сексе и одержимости им. Если я нравлюсь девушке, а она мне. Это задумано природой вообще-то. Физиологически.
– А ты не думал, что ты, может быть, девушке не нравишься?
– Уж, поверь, я думал об этом. И девушка сейчас врет. Себе в первую очередь.
– Да тебе же все равно на девушку, тебе нужен объект для спаривания. Который еще не попал в сети.
– Мне нужен объект для удовольствия и для доставления кому-то удовольствия. Ты чего такая недотрога?
Ага, объект для удовольствий. Днем один. Вечером другой.
– Я-то думала, вчерашний приход был искренним, а смотрю, ты просто искал быстрый путь ко мне в постель. Чуть я дала слабину и ты уже готов спустить штаны.
– Ты… - молчит, но я чувствую, как из него прет что-то нецензурное. В разных тональностях.
– Что, черт возьми, не так со мной? Чего тебе не хватает? Что ты строишь из себя королеву, перед которой все должны бегать и добиваться внимания. Сплясать танец дебила с цветами и конфетами, чтобы разрешила поцеловать. Потом? Выбивать ковры, перемыть посуду, чтобы дала потрогать. Потом купить шубу и ожерелье, чтобы соизволила разрешить себя трахнуть.