Пришельцы ниоткуда
Шрифт:
— Что это… что это такое?- прошептала Анаэна, прижимаясь к Тинкару.
— Сверхновая,- спокойно ответил технор.-Но признаюсь, такого я не ожидал.
Он пробежал по клавишам настройки, лицо выросло, словно ринулось в сторону «Тильзина», одновременно теряя свою четкость, потом все закончилось осталось лишь облако кипящего газа, которое окружало то, что некогда было звездой.
Вспыхнул экран внутренней связи. На нем возник сияющий Холонас:
— Знамение, Тан! Знамение! Я дожил до того, что увидел его! Бог простил человека!
Тан не знал,что сказать.Имел ли
— Ты не пытался увеличить изображение, Холонас? — осторожно спросил Тан.
— За кого ты меня принимаешь? За дитя? Конечно, это сверхновая. Но скажи, каковы были шансы на то, что она примет облик сверхчеловеческого лица, если смотреть на нее издали? Говорю тебе, это- знамение, которого мы давно ждали! Славься, о, Господи!
Экран погас.
— Ну что ж, — тихо произнес технор, — паломничество закончено. Наши друзья вскоре станут обычными людьми, как все. Остается спросить, станут ли они счастливее,когда возбуждение уляжется. Боюсь, это будет началом их подлинной трагедии.
Тинкар отвернулся, пытаясь скрыть слезы. Иолия была бы счастлива. Но по его вине… Он прикусил губу и вышел из помещения.
ЭПИЛОГ
Тинкар надел скафандр и проскользнул в переходной люк. Никто его не видел. Понемногу гудение насосов стихло, в тамбуре был вакуум. Он открыл внешний люк и ступил на корпус «Тильзина».
Корабль сверкал в потоках света, исходящего от сверхновой; звезда осталась далеко позади, превратилась в окутанный космами шар, потерявший какое-либо сходство с человеческим лицом. Тинкар сделал несколько осторожных шагов, добрался до низкого рельса, который бежал по металлу: это был один из ста пятидесяти двух ограничителей поверхности. Он уселся на рельс. Через час астрономы закончат свои наблюдения, «Тильзин» перейдет в гиперпространство, и все, что находится ниже рельсов, исчезнет. А все, что находится выше ограничителей, останется в обычном Пространстве. В том числе и Тинкар, только уже без ног.
«Все произойдет мгновенно», — подумал он.
Сначала он хотел прыгнуть в Пространство, но воспоминание о первом падении остановило его. Зачем удлинять агонию? Теперь у него был час- нет, пятьдесят девять минут — на размышления о вечности.
Он чувствовал невероятную усталость, энергия его почти иссякла. Конечно, самоубийство считалось в Гвардии худшим видом бесчестья, если только ты не спасал себя этим от предательства, но где была Гвардия и что означало слово «честь»? У него не осталось будущего, ему не хватало мужества превратиться в вечного изгнанника, тщетно пытающегося отыскать исчезнувший мир. Если бы Иолия не погибла, если бы он не убил ее!
Анаэна! Анаэна, конечно, будет рыдать. Она любит его. Ну и что же? Она легко найдет себе среди молодых людей «Тильзина» более достойную пару, чем он, и в конце концов забудет о землянине. Эта мысль оказалась горькой.
И все же ничего другого
Он ни о чем не сожалел. Его совесть была спокойна, конечно, если не считать Иолии. В остальном же Тинкар был виновным не более чем «Скорпион». Он был инструментом, инструментом, созданным таким образом, что галактианам никогда не удастся его переделать. Его руки убивали, служа Империи. Но он не ощущал ответственности за это.Правда,иногда что-то возмущалось в нем, но это случалось лишь в те моменты, когда Империя пыталась превратить его в палача. Такие чувства, наверное, обуревали гвардейцев, ставших на сторону мятежников и обеспечивших успех восстания.
Он поднял голову, и ему показалось, что «Тильзин» опрокинулся, а он висит над бездной вниз головой. Звезды холодно блестели, и Тинкар пожалел, что многих миров так и не увидел. Но и это желание прошло: даже если бы он всю жизнь носился по космосу из конца в конец, то и тогда он посетил бы лишь крохотную часть бесчисленных миров. Вселенная была слишком обширна для человека.Он подумал о горькой философии Тана и о том отчаянии,которое крылось за ней. Был ли технор прав? Была ли Вселенная огромной слепой машиной, в которой человек, ее конечный продукт, утолял свою бесконечную жажду познания?Был ли бог, отличный от того, которого его приучили обожать и бояться, благосклонный бог, который не забывал о своих созданиях, даже определяя им наказания за грехи? Оставалось ли что-то от человека после его смерти и встретится ли он с Иолией где-нибудь, вне времени и Пространства? Ему было бы приятно поверить в это, но в последние мгновения жизни истина Тинкару не открывалась. Вероятно, Тан был прав, людское желание жить вечно было тщетным, только раса могла надеяться на бессмертие.
Человеческая раса! Что-то жило в нем из того,что жило в первых людях, даже до первых людей, это что-то всплыло из первобытных морей подсознания и передалось ему через поколения.Жизнь. То, чего он не сможет передать дальше. В нем нить жизни была разорвана навсегда. Он отказывался быть ее участником. Если Вселенная решила раздавить его, он одержит над ней единственно возможную победу, он погасит в себе по своей собственной воле частицу будущего.
Он глянул на часы. У него было еще десять минут.
— Тинкар! Что ты здесь делаешь? Ты с ума сошел? Мы же ныряем в гиперпространство!
Он раздраженно обернулся. Перед ним стояла Анаэна, в лучах сверхновой ее расстроенное лицо хорошо просматривалось сквозь прозрачный шлем.
— Быстрее! У меня не было времени предупредить технора, что я отправилась тебя искать.- Девушка нетерпеливо взяла Тинкара за руку.- Я заметила тебя в перископ и счастлива от того, что отыскала тебя. Пошли!
— Оставь меня, Ана… У тебя еще есть время вернуться. — Он опустил глаза.