Пришествие необычайного
Шрифт:
Люди в черном подбежали к упавшей женщине, держа ее под дулами пистолетов. Тот, что имел «просветлитель», наклонился над ней, вытащил из руки такой же излучатель.
— Смотри-ка, это же сама Сабирова! Вот это сюрприз!
Ответить ему напарники не смогли.
За их спинами проявились из воздуха Анатолий Романович и Николай, а их реакция намного превосходила возможности охранников велиарха.
Через несколько секунд все было закончено. Обошлось без стрельбы. Гости владели всеми возможными приемами рукопашного боя и не тратили время на обдумывание ситуации.
Они не стали обыскивать противников,
Анатолий Романович догнал его на средней палубе, поднял два пальца, показывая, что обезвредил двух членов экипажа. Николай кивнул, поднял вверх ствол имплантора и выглянул в коридор, обегающий строения палубы. Пора было начинать «партизанскую войну» и брать «языка».
ГЛАВА 8
Несколько минут после ухода конвоиров Северцев отдыхал, приводя мысли и чувства в порядок и глядя на лежащего без движения Виктора.
Ситуация в общем-то складывалась патовая, и придумать что-либо умное в таких обстоятельствах было трудно. Оставалось ждать появления велиарха и уже во время беседы с ним начинать свою игру. Какую именно — Северцев пока не знал, но надеялся на свои силы и счастливый случай.
Рука Виктора конвульсивно дрогнула.
Олег посмотрел на него с жалостью, состраданием и чувством вины, потом на ум пришла неожиданная мысль: а не попытаться ли вывести его из шокового состояния? Вдруг получится?
«Не сходи с ума! — пробурчал внутренний голос. — Вы вдвоем с учителем с трудом вывели его из беспамятства, одному тебе не справиться».
«Я подключу его к своей энергетике».
«Сгоришь, дурак!»
«Не сгорю, трус. Шансов поднять Витю больше не будет, а если он очнется, мы справимся с любым спецназом».
«Как знаешь…»
«Спасибо за разрешение. Теперь не мешай».
Северцев приблизился было к койке, но вспомнил о системах подсматривания и подслушивания, которыми могли пользоваться тюремщики, и сосредоточился на поиске источников электромагнитного «шума».
Источники отыскались почти сразу. Один из них оказался глазком телекамеры, замаскированным под электророзетку, второй — микрофончиком, вмонтированным в компас, висевший на стене.
Подумав немного, Северцев погулял по кубрику, словно невзначай загородил розетку спиной и тут же закрыл зрачок телекамеры разжеванной во рту хлебной массой; в кармане отыскался кусок сухаря. Найти и обезвредить микрофон было делом одной минуты. После этого он подсел к Виктору на койку, склонился над ним, подсунул левую ладонь под затылок, правую ладонь положил на лоб, сосредоточился на энергоотдаче и закрыл глаза.
Сердце забилось с удвоенной частотой, потом перешло в режим медленной стронг-пульсации, прогоняя кровь по сосудам вдвое быстрей,
Голова закружилась, наступила эйфория, тело потеряло плотность, превратилось в газовый шар. Он почувствовал, что начинает истекать струей тепла и света в пространство, вспомнил о своей задаче и направил поток энергии через руки в голову Виктора. Глаза заволокло красным туманом. Показалось, что в тело через пятки проникла черная бездна и начала растворять в себе мышцы и кости, оставляя засветившуюся нервную систему жить самостоятельно…
Сколько длилось это состояние, он не помнил. Сознание покинуло его, как только через тело пошел энергетический поток. Очнулся от холода. Прислушался к себе, не ощущая ни рук, ни ног. Сердце билось медленно и неровно, холод подбирался и к нему, но сознание уже заработало, подключая один за другим органы чувств, и Северцев понял, что лежит на полу каюты, уткнувшись головой в металлическую ножку койки, подвернув затекшие руки.
Попробовал шевельнуться, не смог с первого раза. Полежал немного, собираясь с силами. Захотелось плакать. Сил не было. А главное, было абсолютно ясно, что с задачей вывести Виктора из шока он не справился.
«Я предупреждал», — напомнил о себе внутренний голос, тихий и хрупкий, как хрустальный бокал.
«Я жив! — стиснул зубы Северцев. — Значит, не все потеряно!»
Он сосредоточился на макушке, мысленно открыл ее, превратив в антенну, и направил в космос, ловя лучики энергии.
Стало легче.
Кончики пальцев рук и ног стало покалывать, к ним возвращалась чувствительность, а вместе с нею — боль. Северцев снова попытался пошевелиться и наконец смог изменить позу, лег на пол поудобней, закрыл глаза, чувствуя блаженное тепло, растекавшееся от макушки по голове к шее и ниже, в грудную клетку.
Какое-то беспокойство затронуло часть сознания.
Он насторожился, подключая к сознанию сферу экстрасенсорики. Рядом кто-то был, тяжелый, больной, несчастный, и ждал его пробуждения. Олег открыл глаза и увидел Виктора, слегка повернувшего голову и глядевшего на него черными блестящими глазами.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, как бы заново узнавая.
Губы Виктора шевельнулись:
— Что со мной? — Голос актера был невыразителен и еле слышен.
— В тебя стреляли, — почти таким же голосом ответил Северцев.
— Я не чувствую боли…
— Стреляли из «просветлителя».
Виктор помолчал, медленно переваривая сказанное.
— Не помню… но если они стреляли… почему я в сознании?
— Зато я практически без сознания, — нашел в себе силы пошутить Северцев.
Глаза Виктора чуть оттаяли, потеплели.
— Ты меня… откачал?
— Теперь ты мой должник.
— Я уже трижды твой должник.
— Дважды.
— Извини, что-то с памятью… — Виктор попытался встать, но поморщился и снова улегся на койку. — Черт! Я пустой, как… воздушный шарик!