Прислуга в гостинице духов
Шрифт:
После окончания этого этапа вынужденных соревнований чувства я испытывала смешанные. Эмоций было очень много — разных, ярких, по-настоящему живых, и самое удивительное заключалось в том, что вызывал их не только сам конкурс, не только то, где и в каком окружении он проходил, но еще и нелюдимый безликоборец, за каких-то жалких полчаса открывшийся мне с другой стороны.
Сейчас я понимала, что он не всегда был мрачным и закрытым. Могла бы поклясться — в его жизни произошло нечто плохое, что сделало его таким. Или же просто груз обязательств накладывал свой отпечаток…
Следующая
Но когда пришло время подводить итоги, оказалось, что одна пара духов нас все-таки обогнала. Чертовски несправедливо! Из-за недолгого расстройства я даже не обратила внимания на врученный победителям приз, зато услышала о «наказании», предусмотренном всем проигравшим. Хитро переглянувшись, близнецы сообщили, что потерпевшим поражение предстоит ходить «связанными» до конца ночи.
Нет, ну вот что за духи такие? Вообще-то проигравшим положен поощрительный приз! Хотя… для некоторых влюбленных это как раз и было самым настоящим призом. А вот для меня — нет. И уж точно это не являлось призом для Германа, который, несмотря на внешнее спокойствие, явно горел желанием разнести все вокруг!
Я сидела на бортике фонтана и попивала купленный поблизости отвар. Вкус у него был специфический: не то облепиховый, не то яблочный с уймой специй, но, во всяком случае, приятный.
Герман восседал рядом. Отвар не пил. Молчал.
Собственно, я не продолжала исследовать ярмарку именно по причине того, что он наотрез отказался куда бы то ни было идти. Когда я спросила почему, ответил, что на этом месте у него назначена встреча. Такому упрямству оставалось только позавидовать — судя по тому, сколько прошло времени, опаздывающий неизвестный приходить уже вообще не собирался.
После пройденных вместе испытаний между нами появилось некоторое напряжение и, как ни старалась, относиться к Герману по-прежнему я не могла. Еще в тот момент, когда мы перепрыгивали костер, во мне словно что-то щелкнуло, и я… нет, не влюбилась конечно, но что-то отдаленно похожее определенно испытала. Поэтому больше не воспринимала его исключительно как угрюмого, недружелюбно настроенного ко всему миру типа.
Во мне боролись два равноценных желания: немедленно избавиться от ленты, чтобы с ним разойтись и, напротив, оставаться в таком положении как можно дольше, дабы хоть немного его растормошить. Но, невзирая на желание последнее, язык будто прирос к небу, и я не знала, как завести разговор. Редкий случай, учитывая, что человек я, в общем и целом, коммуникабельный…
Неладное началось с резко замигавших фонарей. Огоньки, что парили в воздухе, вдруг стали дергаться, мельтешить, как вспугнутые светлячки, а заметившие это безобразие гости ярмарки тут же замерли, недоуменно на них смотря.
Пока я вместе со всеми удивленно озиралась по сторонам, не понимая, что
— Эй! — выкрикнула возмущенно, в то время как он чертыхнулся.
Больше ничего сказать не успела, так как на нижней площадке раздался высокий женский вопль, который через миг потонул в громоподобном шуме. Особо не церемонясь, Герман рванул к лестнице, таща меня за собой, и вскоре я могла видеть причину воцарившейся суматохи.
На ярмарку пробрались безликие.
Полчища безликих, которые стремительно заполоняли нижнюю площадь, проникая на нее через красный коридор!
У меня успело вырваться неподобающее девушке слово, прежде чем Герман побежал вниз. А побежал он — пришлось бежать и мне, и вот здесь уже непроизвольно вырвалось не одно, а целый поток непотребных слов!
Ну за что? Не хочу! Не пойду!
— Я против! — выкрикнула последнюю из своих суматошных мыслей.
— Близнецы минут пять назад спустились туда! — тоже перекрикивая шум, сообщил безликоборец. — Это их магия, только они могут нас развязать!
Теперь в сознании пронеслась вереница связных мыслей, из которых выходило следующее: мне хана. Нам всем хана! Потому что отыскать двух духов в таком дурдоме просто нереально — это раз. А даже если мы каким-то чудом сумеем, с таким количеством безликих Герман в одиночку не справится — это два. Главный выход в привычный мир отрезан, а о том, где находятся запасные и существуют ли они вообще, я не имею ни малейшего представления — это, в конце концов, три!
— Нас сожрут, — обреченно констатировала я, сломя голову несясь за Германом.
Чего никак не ожидала, так это того, что он вдруг обернется, прямо на бегу посмотрит мне в глаза и серьезно возразит:
— Не сожрут.
Наверное, я чокнутая. Потому что взяла — и вот так просто ему поверила, немного успокоилась даже. Должно быть, не зря всех творческих людей считают странными и не от мира сего. А как иначе объяснить отсутствие моего дальнейшего сопротивления и беспрекословное следование за безликоборцем?
Чтобы бежать было удобнее, он взял меня за руку, в другой руке я держала сумки, и уклоняться от несущихся нам навстречу духов было невероятно сложно. Некоторые из них летели, но большинство все же передвигалось на ногах и, следуя зову здравого смысла, сливалось с общим потоком, движущимся на верхние площади.
Сложилось впечатление, что в обратном направлении бежали только мы. У меня уже сформировалось предположение, что близнецы тоже вернулись наверх, и я даже собралась его озвучить, как вдруг заметила их, взбирающихся на высокое дерево. Близнецы перепрыгивали с ветки на ветку, как ловкие птицы и пробирались все выше.
— Вон они! — крикнула я Герману, указав на них.
И тот, мгновенно среагировав, устремился в нужном направлении.
Как выяснилось спустя пару минут, близнецы были духами эгоистичными, наглыми и вообще чхать хотели на чужие проблемы с высокой колокольни… точнее, дерева. Услышав зов, они мельком покосились в нашу сторону и демонстративно отвернулись, показывая, что на помощь мы можем не рассчитывать.