Прислушайся к музыке, к звукам, к себе
Шрифт:
Copyright © 2023 by Michel Faber
Individuum ®
Для кого эта книга
Это книга о музыке и о тех, кто ее слушает: ваших друзьях, соседях, обо мне и о вас.
Прочтя эту книгу, вы станете слушать иначе. Я написал ее не для того, чтобы вы изменили свое мнение о Дасти Спрингфилд, Шостаковиче, Тупаке Шакуре или синти-попе, а для того, чтобы вы изменили свое мнение о своем мнении.
О музыке опубликованы многие тысячи книг, и ассортимент изданий постоянно пополняется, несмотря на расхожую остроту, что «писать о музыке – все равно, что танцевать об архитектуре». Но если это настолько бессмысленное и абсурдное занятие,
Погодите-ка… но разве эгоцентризм и коллективизм – не противоположные понятия? Никак нет. Наш коллектив, то есть наше племя – всего лишь многократное отражение того, кем мы себя считаем. Мы привязываемся к музыке, которая напоминает нас самих, и тянемся к единомышленникам, которые оказались в том же ареале обитания. Наша идеальная среда – гармоничное сообщество таких же, как мы, людей, точно знающих, что мы имеем в виду, когда цитируем слова песни или называем определенный опус по BWV; это наши родные рокеры, металлисты, рейверы, битломаны, дэдхеды, белиберы и так далее, наши самые настоящие родственные души.
Искусство – вовсе не «зеркало природы». Это зеркало нас самих.
Авторы большинства книг о музыке в той или иной степени притворяются, что музыка существует независимо от людей и ей присущи какие-то внутренние качества, никак не связанные с эмоциями и культурными кодами слушателей. Увлеченные идеалисты говорят о любимых хитах – от «Гольдберг-вариаций» Баха до Pet Sounds коллектива The Beach Boys, What’s Going On Марвина Гэя или альбома Untrue некоего Burial – так, словно музыка – это какое-то удивительное природное явление или историческая достопримечательность вроде Большого каньона или египетских пирамид, на которые паломники могут лишь взирать с благоговейным трепетом.
Мне нравится эта мысль. Она симпатичная. Могу понять, почему люди продолжают повторять ее.
Но обыденная правда в том, что в современном мегакапиталистическом обществе музыка – это продукт, который мы потребляем, причем постоянно, в промышленных количествах. Музыка сопровождает наше общение, занятия спортом, отдых, мы используем ее, чтобы отгородиться от шума в транспорте, совершаем под нее покупки, развлекаем с ее помощью посетителей, рекламируем с ней чипсы и ипотечные программы, вытаскиваем себя из кровати по утрам и убаюкиваем по вечерам, настраиваемся на спорт или секс, добавляем ее в фильмы, оттеняя повороты сюжета или звуки взрыва, она спасает нас от неловкого молчания. Утомленные потребители в поисках утраченного покоя древних включают треки с названиями вроде «Моменты тишины» или «Вечерний покой» – приятные звуки, которые заполняют неуютную пустоту.
Музыка – это товар. Мы часто получаем ее бесплатно, в придачу к другим товарам и услугам, составляющим нашу повседневную рутину. Кроме того, мы покупаем ее в больших количествах, запасаемся ею впрок. Музыковеды и сами исполнители обещают нам, что если мы уделим музыке внимание, которого она заслуживает, перед нами откроются неизведанные глубины, но наше внимание так рассредоточено, что глубины откладываются до лучших времен.
В конце дня, послужив множеству самых разных целей, музыка развеивается в воздухе, и когда вибрации затихают, обращается в ничто.
Если ее вообще включали. Бoльшая часть записанной музыки в человеческой цивилизации хранится непрослушанной в цифровом виде на наших телефонах, на дисках, которыми набиты пыльные стеллажи, шкафы и коробки в кладовках и гаражах. Каждый год мы выбрасываем миллионы
Однако мы продолжаем утверждать, что любим музыку. В пылу момента, когда на нас накатывает острая потребность, мы и правда чувствуем любовь.
Эта книга не сделает для вас то, что сделает любая другая книга о музыке. Она не поможет вам упрочить связь с уже любимыми музыкальными исполнителями, не подарит чувство сопричастности к клубу избранных. Она не станет подтверждением вашего ума и хорошего вкуса, о которых свидетельствует любовь к Принсу, Моцарту, Perfume Genius или Cabaret Voltaire (точнее, к коллективу музыкантов, существовавшему до 1981 года, когда от них ушел Крис Уотсон; позже они перешли к Virgin). Если решите отправиться со мной в это путешествие, вы узнаете много нового, но это будет не та информация, которую обычно узнают из книг о музыке.
Зато вы начнете понимать, почему вам нравится то, что нравится, и почему что-то другое вы, напротив, терпеть не можете.
У меня дома есть комната, полностью отданная музыке: тысячи компакт-дисков, виниловых пластинок и синглов, тысячи самостоятельно записанных сборников на кассетах и дисках, компьютер, до отказа забитый mp3. И тем не менее из текста на этих страницах вы мало что узнаете о моей коллекции. Я ничего не расскажу о моих самых любимых альбомах всех времен. Мне не нужно вам об этом рассказывать, а вам не нужно об этом знать.
Многие книги о музыке напоминают сверкающую витрину, где выставлено все, чем владеет автор и чем, как ему (обычно это именно он) кажется, должны владеть вы. Цель этой книги заключается не в том, чтобы внушить желание обладать новыми вещами, а в том, чтобы научить иначе воспринимать то, что у вас уже есть.
Авторы книг о музыке нередко чувствуют себя этакими евангелистами: они задаются целью укрепить вас в вере или обратить в нее. Они стремятся внушить, что «всякий серьезный любитель музыки», обладающий «хорошим вкусом», обязан восхищаться тем или иным исполнителем, а неспособность оценить важного музыкального деятеля – постыдное недоразумение. Вероятно, вы пока не сумели «распробовать» Чарли Паркера (или Суфьяна Стивенса, или Шёнберга), но однажды на вас непременно снизойдет озарение.
Причем подобное миссионерство не только делает вас более чувствительными к тем вещам, которые вам могут понравится, но и явно или неявно уводит прочь от «плохих» песен, созданных иноплеменниками, написанных на чуждых языках, сыгранных не в том стиле и не в нужный момент истории, прославляющих «неправильные» ценности.
В этой книге мы рассмотрим механизмы этого психологического давления.
Если смотреть шире, мы попробуем изучить, что на самом деле происходит, когда мы слышим музыку и, что не менее важно, когда ее слушаем. А происходит много чего, и это совершенно не связано с тем, способен ли Ван Моррисон еще петь и действительно ли творчество Бетховена олицетворяет пангерманскую ностальгию по исчезнувшему средневековому христианству, как утверждал Карл Шмитт.
Скорее это связано с биологией – со свойствами мозга, болтающегося у вас в черепушке, напоминающего с виду цветную капусту, но мягкого и скользкого, как мармелад, весьма восприимчивого ко всевозможным стимулам.
А еще это связано с биографией – с тем, где вы выросли, как вас подавляли, как разрешали или запрещали выражать свое мнение, с кем вы общались, а кого избегали, какое переняли отношение к гендеру, цвету кожи, национальности и социальному классу. С тем, какое место определила для вас жизнь. Вы – культурный артефакт, выносящий суждение о других культурных артефактах.