Приступ волшебства
Шрифт:
Мужчина вынул из кармана мой смартфон и что-то невероятно медленно набирал на виртуальной клавиатуре. Мне казалось, что это мой смартфон, ведь он невероятно похож на него. Затем мужчина подсунул мне смартфон буквально под нос с гугл-переводчиком на экране. Здесь есть интернет? Хорошо. По крайней мере, меня не вывезли за пределы зон доступа.
«На каком языке ты понимаешь?» – значилось в поле для перевода. Мне, судя по всему, предлагали выбрать язык для взаимодействия. Хорошо ли это или плохо? Почему-то я не могла сказать наверняка.
Я кивнула. Язык онемел, и я словно потеряла дар речи. Немудрено.
Мужчина подмахнул смартфоном, как бы говоря, чтобы я ответила ему, раз не могла вымолвить ни слова. И я написала самый главный вопрос, который следовало задать в моей ситуации: «Зачем я вам нужна?» Все остальное: и «кто вы такие?» и «когда вы меня отпустите?» не имели никакого значения.
Стоило только подумать, чтобы протянуть смартфон с ответом, как у меня выдернули его из рук и с минуту набирали всего три буквы: ж, д, и. Русский язык иностранцу был чужим, но знакомым. Возможно, хорошо знакомым. Точно сутенер какой-нибудь. Я ведь симпатичная. Красивая даже. И слабая. В драке даже против одного бугая не выстою.
Смартфон снова отобрали и возвращать не собирались еще долго. Мужчина, так и не соизволив представиться и объяснить, кто он такой, отошел немного в сторону, чтобы без моего пристального взгляда набрать очередную реплику. Встать за ним я не смогла. Я была настолько обессилена, что мне казалось, будто я была связана невидимыми веревками. В существование «невидимых веревок» я не верила.
Я совершенно точно не видела его раньше. Никогда в жизни. Мог бы это быть один из дружков бывшего мужа Марины Васильевны? Тогда откуда у мерзавца друг-иностранец? Или интернет любых уродов вынесет? Еще познакомиться и встретиться поможет. Это была единственная разумная идея, но… почему спустя шесть лет? Со дня вынесения приговора прошло уже больше шести лет!
Ожидание продолжалось. Я изнервничалась вся, в уме прикидывая, как далеко меня успели увезти, пока я находилась без сознания, и есть ли у меня хоть какие-то шансы успешно сбежать. Если предположение о сутенере окажется правдой, то мне нужно сбежать до того, как меня переправят через границу. Так что о «решаться» даже вопроса не стояло. Для меня все было решено.
Для начала нужно выбраться из этой комнаты. Для начала нужно встать со стула и не упасть на пол. Я вроде бы хорошо себя чувствовала, так почему я не могла пошевелиться? Я вроде бы не ощущала сильной слабости, которую не смогу преодолеть. Что же со мной происходило такое странное?
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем мужчина наконец закончил набирать одним пальчиком довольно коротенький текст и облегченно выдохнул. Сколько ему лет, что он не в состоянии написать сообщение, словно впервые увидел смартфон? Вроде бы он умел им пользоваться, а с клавиатурой никогда раньше не работал.
Дрожащая рука приняла смартфон, и с первых строк объяснения я ахнула, чуть было не выпустив телефон из рук. Можно сказать, шутка удалась. Ничего глупее и ничего страшнее я себе представить не могла. Разве эти объяснения могли хотя бы отдаленно быть похожими на правду? Я не верила. Не верила и перечитывала объяснения, надеясь в следующий раз прочитать что-то другое. Хотя это было невозможно.
Показавшийся мне солидным мужчина признался, что он – мой кровный отец. Уже на этой фразе я могла рассмеяться. Я, конечно, не знала, кем был мой биологический отец. Зато знала, кем была мать, прежде чем погибнуть через несколько дней после моего рождения. Она заразилась чем-то в роддоме от иногородней соседки по палате, скрывшей факт болезни от врачей.
Конечно, я не могла в это поверить. Я не хотела верить в объяснения мужчины, потому что они мне совершенно не нравились. К тому же не были похожи на счастливое воссоединение отца и дочери. Разве он хотел познакомиться со мной и начать поддерживать общение, раз похитил и притащил меня в это странное место без окон?
Я была абсолютно уверена, что мне пытаются заткнуть рот, чтобы не выкобенивалась и не отсвечивала, пока чужие дяденьки проворачивали свои незаконные делишки. Вот только я «не отсвечивать» была согласна только для того, чтобы усыпить бдительность похитителей и сбежать.
Марина Васильевна, наверное, уже вся испереживалась, вернувшись домой и увидев выбитую дверь и мое отсутствие. Узнать бы, куда меня занесло чужими делами, тогда я бы смогла хотя бы сориентироваться и придумать план. Побег из каких-нибудь гаражей и на пересеченной местности явно будут отличаться друг от друга.
Мужчина, прикинувшийся моим отцом, протянул руку к моему лицу ладонью вверх и подвигал пальцами, словно приказывал пошевелиться и встать. И чудо – мои ноги подчинились его приказу, и тело встало со стула даже без моего на то желания. Он случаем не гипнотизер? Я сейчас в таком состоянии, что любой шарлатан без малейших трудностях убедит меня в своих сверхъестественных мистических способностях.
Мы вышли из темной комнаты с деревянным стулом. Ноги несли меня за мужчиной, и я не могла сопротивляться его приказу. Что за черт? Меня и вправду загипнотизировали? А ведь я не верила в эти глупости. Я была стопроцентно уверена, что шарлатан может обвести вокруг пальца только слабую личность с полным отсутствием силы воли. Я что ли такая же сейчас?
Я не могла даже вертеть головой. Только смотреть прямо. Зато я сразу почувствовала, что скоро закончится бесконечный подъем по лестнице (его начало я даже почувствовать не смогла). Легкий свежий ветерок коснулся волос и лица. Я с упоением вдохнула его, прежде чем услышала скрежет тяжелой старой двери с давно не смазанными петлями, и меня ослепило яркое полуденное солнце.
Временная слепота освободила меня от приказа, и я, сделав еще несколько шагов вперед, упала на колени. Инстинктивно я за что-то схватилась, и этим чем-то оказался высокий поребрик-ограждение из темного красно-коричневого камня.
Открыв глаза, я не поверила тому, что видела. Передо мной простирались зеленые поля, а подо мной красно-коричневый камень. Я встала на ноги, придерживаясь за ограждение, и посмотрела вниз. Где-то там, на двенадцать-пятнадцать этажей ниже прогуливались люди в странных то ли белых, то ли бежевых хламидах. А здание, в которое меня приволокли, было ничем иным как настоящим средневековым замком.