Присутствие
Шрифт:
– Ну не тяни уже! Раз начала, давай уж сразу все новости. Удиви нас еще больше!
– Даже и не знаю, как сказать. Ну, вроде как тот «лик», что был всем виден на небе, проявился в человеческом обличии, и он теперь вроде как руководитель… всего…
– А меня, значит, слушать не хотели! – Рыжий, резко вскочив, опрокинул чашку с чаем, быстро смахнул на землю разлившийся чай рукавом своей замусоленной курточки и сердито уселся на место.
– Мда… Дожили… – Темыч вертел в руках тростниковую флейту.
Арчи достал носовой платок из нагрудного
На какое-то время за столом повисло молчание. Потом тишину нарушил Митрич.
– То есть твоя мама, когда говорила про «апокалипсис», была, как всегда, права? – попытался пошутить Митрич.
Нюта только вздернула бровь.
– Ну, а ты, Миша! Ты, брат, что скажешь?
– А что так взволновало Вас? Вот и Анюта переживает. Почему?
– Вот! Согласен! Но, старик, тут же дело всё в истории и религиозном вопросе! Или ты и этого не знаешь, не помнишь?
– Я читал. Я знаю теперь.
– Теперь? То есть ты вот за эти последние дни успел усвоить историю всей нашей небольшой планетки?
– Да.
– А! Ну, тогда другое дело… – иронично ухмыльнулся Митрич.
Анюта с выражением посмотрела на Митрича, но того вдруг понесло.
– То есть парню отшибло память, у него нет ни одежды, ни документов, ну что ни спроси, ничего у него нет. И Он вообще не переживает ни о чем. Это ж как шибануть должно было, чтоб такое просветление получить?! Нет! Более того! Память отшибло, но теперь он за несколько дней изучил всю историю с религиями вместе взятыми?! Чего вы переживаете, говорит он! – Митрич встал с места и пошел куда-то вглубь сада.
– Ты не обижайся на него. – Арчи уже нацепил на нос очки. – Просто последнее время творится в мире что-то уж совсем странное. Ты вот, друг, не помнишь ничего, и это, может, даже и хорошо! А мы стараемся жить тихой жизнью и не вникать ни во что. И вот, гляди ж ты, всё равно никуда от этого мира не спрятаться.
Михаил слушал Аркадия, глядя на живописную тропинку, по которой ушел вглубь сада Митрич. Вдруг Митрич проявился в зеленом солнечном коридоре. Он что-то аккуратно нес в ладонях.
– Глядите-ка! Кого нашел!
– Ох ты, кроха! Скворец молодой. Из гнезда выпал.
– В момент бы кошка слопала, если бы я не увидал. Она уж в позу встала, и тут я.
– Надо его обратно, в гнездо.
– Да как? Лестницы такой высокой у нас нет. На дерево я не полезу. Сломаю. Или сам сломаюсь, когда рухну вместе с веткой. Если только Рыжий полезет? Он самый компактный из нас.
– Не, я высоты боюсь, вы чего? Не, не полезу.
Михаил подошел к Митричу, погладил звонко пищащего птенца по крохотной головке, молча забрал его и пошел вглубь сада.
Все дружно отправились за ним.
Хипарь подошел к самому высокому дереву, спрятал птенца за ворот рубахи, отчего рубаха его затрепетала на уровне сердца, будто сердце хипаря выпрыгнуло наружу и застряло за белой тканью, поплевал на руки и полез вверх. Ловко, с невероятной легкостью, как заправский гимнаст, Миша добрался до цели, пробравшись по весьма хрупкой ветви до птичьего гнезда, вынул нежное существо из-за ворота и аккуратно вернул пропажу на место. Благодарные родители радостно щебетали и кружили рядом.
Глава 5
– Что ты взъелся на парня. Ну, странный. Согласен.
Аркадий, Митрич, Темыч и Рыжий сидели на прежнем месте. Аня с Мишей давно ушли по своим делам, и день уже клонился к вечеру.
– Не знаю.
– А я знаю! Ревнуешь потому что.
Митрич взглянул исподлобья на богатыря флейтиста, осмелившегося сказать правду.
– Да понятно всё! Что?! – продолжил бесстрашный Темыч. – Не ревнуй. Они не пара, это ж видно. Оба блаженные. Нет между ними ничего. Сплошная философия.
– Слышьте, погодите вы с романтикой этой! Я вот что спросить-то хотел. – Рыжий встрял вовремя, так как Митрич начал подозрительно сопеть. – Темыч, к тебе вопрос! Они ж не помнят ничего, проспали всё. – Он пренебрежительно махнул в сторону Арчи и Митрича. – А ты видел, свидетельствовал, так сказать.
– Ну?
– Ну! Нюта же говорила про лицо в небе!
– Ну?
– Ну что «ну»?! Ты-то видел?!
– Видел.
– Что думаешь?
– Я думаю, что это всё подстроено. Вот что я думаю! Технологии!
– А мирового лидера на фото видел? Похож?
– На кого?
– Темыч, ну, ты …. Специально, что ли, прикидываешься? На кого, на кого!? На лицо в небе!
– Да кто ж его знает?! Сказали, что похож, значит, похож. Сам-то что? Ты ж тоже видел!
– Хм… Я так специально-то не вглядывался…Да вроде похож… Да есть у меня мыслишка одна. Только вы опять…
– Да давай уже мыслишку свою. Выкладывай, раз невмоготу.
– Так… – Митрич встал, потянулся, хрустнув костяшками. – Видно, песен сегодня уже не получится… Вы тут обсуждайте мировой заговор, а я пошел. Дела, знаете ли. – Он забрал гитару и ушел. Бывают такие люди, которые хорошо умеют скрывать свои чувства, настроение, но все-таки их выдает нечто, о чем они и не задумываются и не стараются замаскировать. У Митрича одним из показателей его настроения была его походка. Косая сажень ссутулилась, длинные ноги зашаркали по-стариковски, и только гитара всё еще придавала его образу хрупкую надежду.
Аркадий тоже поднялся, деловито собрав со стола всё, что осталось от чаепития, и тоже ушел в дом.
– Так вот… Я чего говорю-то… – заговорщически продолжил Вадик, пока Темыч, решив заняться полезным делом, достал из обширного кармана новую заготовку из тростника и острым ножичком стал проковыривать аккуратные дырочки.
– Смотрю я на гостя вашего. Ну, нашего… в смысле. Новенького-то. И будто бы, это самое… видел где его уже. И вдруг понял я, что чем-то он похож на то, что в небе-то было. А? Чего скажешь?