Присяга десантника
Шрифт:
Он поднял голову и замер от страха. Прямо на него летела плита, а лебедка крана разматывалась так быстро, что шансов изменить что-либо уже не было. Отар понял, что это конец – он не мог даже пошевельнуться. «Несчастный случай», – пронеслось у него в голове, и через мгновение плита рухнула на безвольное тело, переломав Отару Авакидзе кости и раздробив череп.
Глава 7
Ночь опустилась на горные отроги, окутав подножия кряжей непроглядной тьмой. С наступлением темноты в горах температура стремительно падает,
Внезапно в спокойном ночном небе появились какие-то белые точки. Это явно были не звезды – мало того что они не мерцали, так еще и постоянно увеличивались в размерах. Спустя несколько секунд сторонний наблюдатель мог бы сделать вполне резонный вывод – скорее всего, это купола парашютов. Снижаясь, они постоянно смещались в западном направлении, видимо, пытаясь так выстроить свой полет, чтобы кучность приземления была максимальной. Вскоре купола скрылись за горным пиком, что также было вполне логично – демаскировка мобильной группы в самом начале задания – не самый лучший поступок.
Парашютисты пролетели еще метров двести в направлении небольшого заснеженного плато и вскоре посыпались на землю, как спелые финики. Основная часть приземлилась в разбросе не более ста метров, но пару человек все-таки занесло на самый край пологого склона. Одним из них был Батяня. В полете он специально действовал стропами таким образом, чтобы приземлиться немного в стороне от основной группы. Его соображения были логичны и довольно просты. Командиру всегда нужно думать за всех, кто находится в его подчинении. Хотя в его подразделении все до единого были контрактниками, причем трое – боевыми офицерами, страховка в десанте лишней не бывает. Кроме того, майору нужен был более широкий обзор. Отделение в основном приземлилось на западную часть плато, а ведь обзор подножия и прилегающих отрогов открывался только с южной, возвышенной части.
Собрав парашют, Лавров внимательно осмотрелся. Пока все шло по плану – приземление ровно в 10.15, пункт назначения в двух километрах, весь отряд на месте. Он направился к основной группе, стараясь производить как можно меньше шума.
Когда вся группа была пересчитана и выстроена, Батяня указал в направлении горной вершины. И снова – ни единого слова. Отряд молча двинулся вслед за командиром, а тот, в свою очередь, за проводником. Они шли бок о бок, и Батяня, чтобы уточнить некоторые моменты, вполголоса переговаривался с ним:
– Ваше имя?
– Ованес, – откликнулся тот.
– Армянин...
– Да, верно. Ованес Мирзоян. Но я хорошо знаю еще грузинский, мегрельский, абхазский и русский языки. Это не считая иностранных, – без тени всякого хвастовства сообщил проводник.
Лаврова вполне удовлетворил ответ. Адекватный и толковый помощник – дело редкое. Поэтому он задал еще один, последний, вопрос:
– Сколько лет в войсках?
– Выслуга – двадцать лет, – все в той же тихой манере ответил армянин.
Больше майору ничего не надо было знать. Он довольно сносно разбирался в людях – богатый опыт позволял анализировать личность на основании тех признаков, которые обычный человек затруднится даже назвать. В этом деле, видимо, играло не последнюю роль и чутье Батяни – «не тех» людей он вычислял на раз. А проводник не вызывал у него никаких явных подозрений.
Шли они около часа. Еще перед десантированием Лавров сообщил своим подчиненным, что суть задания изложит им только по прибытии в пункт конечного назначения.
Вся группа была одета в обычный камуфляж, без знаков различия и шевронов. Это было одним из основных требований – если даже их засекут в подобном наряде, никто не сможет точно сказать – боевики это или кто-то другой.
Когда Батяня вскарабкался на горную вершину, он позволил себе в голос озвучить первую за сегодня общую команду:
– Быстро подтянулись! Поправить амуницию и отдышаться. Через пять минут построение.
Десантники резво устремились вслед за командиром, немного отдохнули и выстроились в шеренгу. Батяня вместе с проводником стали перед строем.
– Итак, сейчас я кратко изложу вам суть нашего задания, – начал Лавров. – Мы находимся здесь для выполнения двух боевых задач. Во-первых – мы должны вычислить группу псевдодесантников, обезоружить или уничтожить их. Командира приказано брать живым, но... – Батяня посмотрел на проводника. – Но если эти подонки окажут сопротивление – валите всех без разбору. Я не хочу рисковать вашими жизнями. Все ясно? – Строй молчал.
– Отлично. Теперь несколько важных пунктов по поводу нашей тактики, – Батяня указал на проводника: – Этот человек, как вы уже, видимо, догадались, – наш проводник. Ованес Мирзоян служил в абхазской армии, советский офицер. Он будет помогать нам во время передвижения в горах и при необходимости контакта с местным населением.
Десантники посмотрели на проводника. Многие уже успели перезнакомиться с ним в самолете, поэтому по первому вопросу ни у кого вопросов не возникло.
– Во-вторых, непосредственно реализация поисковых мероприятий. Для этих целей у нас имеется связник с соответствующей аппаратурой. С ее помощью мы сможем пеленговать все вражеские выходы в эфир, а также засекать мобильные телефоны и местонахождение их владельцев. Если повезет – найдем их к завтрашнему утру...
В строю раздались одобрительные возгласы. Однако по выражению лица майора было понятно, что он еще не закончил свою речь.
– Но самое главное в задании – это полная и безусловная скрытность, – «особым» тоном произнес Батяня. – Дело в том, что мы находимся на грузинской территории, и находимся фактически нелегально. А это значит, что если нас рассекретят, то уже никто не будет разбираться, кто мы на самом деле и откуда. Международный военный трибунал и пожизненный срок. Это понятно?
Перспектива, нарисованная десантникам, выглядела не очень веселой, и они переглянулись, переваривая услышанное.
– А как же наши? – недоуменно спросил один из подчиненных, лейтенант Гришин.