Присягнувшие тьме
Шрифт:
Никита периодически созванивался с ней, а еще они общались в соцсетях, болтали о том о сем. При личных встречах Татьяна делилась новостями, рассказывала о некоторых своих делах, об успехах. К примеру, ее научили неплохо стрелять и водить машину. Никита даже немного ей завидовал. Получить права в шестнадцать лет – он о таком и мечтать не мог. Департамент безопасности заботился о своих сотрудниках, даже таких странных, как члены особой группы «Перевертыши».
– Если Татьяна там, – продолжал Гордей, – попробуй расспросить ее о происходящем. Может, им уже удалось что-то выяснить?
– Хорошо, попробую, – кивнул Никита. –
– Только будь осторожен.
– Ты же меня знаешь. Уж подслушивать и подглядывать я наловчился! – улыбнулся Легостаев.
– Лицо не забудь… – Гордей замялся, подбирая слова, – спрятать!
Никита повернул к себе зеркальце заднего вида и слегка напрягся. Раньше это удавалось ему с трудом, сейчас же трансформация происходила без особых усилий. На лице парня выступила короткая иссиня-черная шерсть. Глаза слегка расширились, принимая миндалевидную форму. Зрачки сузились до черных щелок, белки приняли янтарно-зеленый окрас. Кончики ушей заострились.
Никита натянул капюшон куртки пониже. Потом улыбнулся Гордею, показав роскошные клыки:
– Родная мама не узнает!
Никита поддел когтями дверную ручку, выбрался из машины и осторожно двинулся в сторону железнодорожных путей. Он был в темных джинсах, черной кожаной куртке с капюшоном и черных кроссовках. Самая подходящая одежда, чтобы оставаться незаметным. Рукава куртки были давно оторваны, поэтому она не стесняла его в раздавшихся плечах. Парень на ходу потянулся, разминая затекшие мышцы. Короткая черная шерсть покрыла его руки от плеч до кончиков пальцев. Теперь Никита полностью слился с темнотой.
Выйдя из переулка, он оказался на гигантском пустыре. Запах керосина, мазута и еще какой-то дряни буквально валил с ног – обостренное обоняние на этот раз оказалось несколько некстати. Никита повел носом, сморщился и едва удержался, чтобы не чихнуть. Он пригнулся и крадучись пошел дальше, перешагивая через рельсы, тускло поблескивающие в темноте, туда, где был виден свет горящих прожекторов.
Вскоре он увидел отцепленный вагон поезда.
Последнюю площадку окружало наспех возведенное ограждение из невысоких пластиковых щитов. Неподалеку стояли машины с эмблемами Департамента безопасности. Их мигалки работали, разрывая ночную темноту яркими вспышками, но сирены были отключены.
Несколько человек бродило около большого серебристого вагона с выбитыми окнами. Никита подобрался вплотную к ограждению, замер в темноте и всмотрелся в присутствующих. Он узнал Панкрата Легостаева, своего двоюродного брата, который, как недавно выяснилось, курировал работу «Перевертышей». Неподалеку от него стояли Антон Василевский и Татьяна Пожарская.
Когда Никита увидел девушку, у него вдруг что-то тоскливо сжалось в груди. Так происходило во время каждой их встрече, он все никак не мог привыкнуть к тому, что Татьяна – точная копия Ксении Воропаевой, которую он любил и недавно потерял.
У вагона Никита увидел еще несколько человек постарше, – видимо, экспертов криминалистической лаборатории, и парочку других подростков, определенно чувствующих себя не в своей тарелке, – наверное, других членов «Перевертышей». Каких еще юнцов допустили бы на место преступления?
Пространство вокруг вагона было ярко освещено специально установленными прожекторами на высоких штативах. Но в паре-тройке метров от площадки уже начинался мрак. Никите это было только на руку.
Пригнувшись, он бесшумно начал приближаться к вагону, ступая аккуратно, словно гигантская дикая кошка, вышедшая на охоту. На небольшом участке земли рядом с путями росло высокое раскидистое дерево с толстым стволом и мощными ветками, нависающими над платформой. Никита протиснулся между щитами ограждения, подобрался к дереву вплотную и всадил в него когти.
В этот момент к месту оцепления подъехала еще одна машина.
– Это она! – сказал Панкрат.
Все сотрудники полиции обернулись к прибывшему автомобилю.
Никита воспользовался моментом и бесшумно вскарабкался вверх по дереву. Выбрав ветку потолще, он растянулся на ней, прижался к шершавому стволу и замер. Отсюда ему было прекрасно все видно. Он даже мог разглядеть внутреннее убранство вагона. Сквозь разбитые окна и распахнутую дверь виднелся пол, местами покрытый какими-то странными большими угольно-черными пятнами. В вагоне валялись дорожные сумки, много разбросанной в беспорядке одежды и обуви, словно пассажиры второпях разделись догола перед тем, как покинуть поезд, да так и побросали все где попало.
Антон Василевский о чем-то шептался с Татьяной. Они стояли прямо под веткой, на которой притаился Легостаев.
Девушка слушала Антона и молча кивала, не сводя глаз с пустого вагона. Высокая, худенькая, с длинными темными волосами. Никита залюбовался ею. Как же все-таки странно, что и Ксения, и Татьяна были клонами Инги Штерн – этого чудовища в человеческом облике! Он видел ее всего дважды или около того, но каждый раз его бросало в дрожь от одного только ее присутствия. Жестокая, злобная кровопийца, к тому же сумасшедшая. Это она убила Ксению, а перед тем уничтожила Мебиуса и Константина, прежнего вожака парда пантер. Никита никогда этого не забудет и не простит ей. Его когти впились в шершавую кору дерева. Инга Штерн еще за все ответит, пусть только попадется ему на пути!
Антон повернул голову в сторону подъехавшей машины и что-то произнес. Никита напряг слух. В последнее время он отлично слышал даже на большом расстоянии.
– Это правда, что о ней говорят? – донеслись до него слова Антона.
– Не знаю, – пожала плечами Татьяна. – Она состоит в отряде недавно, я еще не успела познакомиться с ней поближе. Но, наверное, она хороша, раз без нее нас даже не пускают в вагон.
Никита тоже посмотрел в сторону прибывшего автомобиля.
Панкрат уже стоял около него. Он открыл дверцу и подал кому-то руку. Мгновение спустя из машины выбралась молодая девушка в черном платье. Легостаев принялся с интересом ее рассматривать.
Она выглядела лет на семнадцать. Явная поклонница готической субкультуры. Ее длинные светлые волосы были заплетены в толстую косу, уложены вокруг головы и заколоты одной-единственной крупной шпилькой. Глаза подведены черной тушью, на губах – черная помада, на ногтях – черный лак. Шею девушки охватывал узкий кожаный ошейник с блестящими металлическими шипами. Тонкую талию несколько раз опоясывал серебристый пояс из скрепленных между собой пластин.
Девушка вышла из машины, взяла с заднего сиденья длинное пальто и набросила его себе на плечи. Затем медленно осмотрелась по сторонам. Панкрат кивнул в сторону вагона и что-то сказал ей вполголоса. Она нехотя двинулась к платформе.