Притчи даосизма
Шрифт:
Человеческое существо одухотворено, как и Вселенная, изначальным дыханием, которое состоит из инь и ян – женского и мужского начал, Земли и Неба. Феномен жизни отождествляется с этим дыханием, сокрытым в каждом жизненном проявлении. Если беречь его и подпитывать, человеческое существо может достичь бессмертия. Такие технические приёмы, как тайцзи; эмбриональное дыхание, включающее в себя всё более продолжительную задержку дыхания как на вдохе, так и на выдохе; «искусство спальных покоев», заключавшиеся в блокировке семенного канала с целью помешать эякуляции, и другие ставили себе целью достичь бессмертия, и во всех случаях энергия адепта распределялась таким образом,
Целью даосской алхимии является создание эликсира бессмертия. Во внешней среде он выступает в качестве субстанции, пригодной для поглощения её организмом; во внутренней алхимии («нэй дань»), зародившейся в эпоху Тан (618—907), он представляет собой тот самый жизненный ресурс, который даосы стремятся вычленить, сохранить и приумножить посредством всех вышеперечисленных приёмов. При помощи «нэй дань» золотистый эликсир поднимается в мозг и оттуда попадает в рот. Проглоченный эликсир становится Священным зародышем, который после шестимесячного вынашивания преображает даоса в земного Бессмертного. После девяти лет исполнения обрядов формирование Бессмертного завершается.
Классическими трудами по внутренней алхимии являются сборники «Дао Шу» («Стержень Дао», около 1140 г.) и «Сючэнь Ши-шу» («Десять писаний о культуре совершенства», после 1200 г.).
В 1926 году в Шанхае был впервые издан даосский канон «Дао-цзин» – 1120 томов.
«Как вы можете судить?»
Жил в одной деревне старик. Был он очень беден, но все императоры завидовали ему, потому что у него был прекрасный белый конь. Никто никогда не видел подобного коня, отличавшегося красотой, статью, силой… Ах, что за чудо был этот конь! И императоры предлагали хозяину за коня всё, что только бы он пожелал! Но старик говорил: «Этот конь для меня не конь, он – личность, а как можно продать, скажите на милость, личность? Он – друг мне, а не собственность. Как же можно продать друга?! – Невозможно!» И хотя бедность его не знала пределов, а соблазнов продать коня было немыслимое количество, он не делал этого.
И вот однажды утром, зайдя в стойло, он не обнаружил там коня. И собралась вся деревня, и все сказали хором: «Ты – глупец! Да мы все заранее знали, что в один прекрасный день этого коня украдут! При твоей-то бедности хранить такую драгоценность!.. Да лучше бы ты продал его! Да ты бы получил любые деньги, какие бы ни запросил – на то и императоры, чтобы платить любую цену! А где теперь твой конь? Какое несчастье!»
Старик же сказал: «Ну-ну, не увлекайтесь! Скажите просто, что коня нет в стойле. Это – факт, всё же остальное – суждения. Счастье, несчастье… Откуда вам это знать? Как вы можете судить?»
Люди сказали: «Не обманывай! Мы, конечно, не философы. Но и не настолько дураки, чтобы не видеть очевидного. Конь твой украден, что, конечно же, несчастье!»
Старик ответил: «Вы – как хотите, а я буду придерживаться такого факта, что раз стойло пусто, то коня там нет. Другого же я ничего не знаю – счастье это или несчастье, потому что это всего лишь маленький эпизод. А кто знает, что будет потом?»
Люди смеялись. Они решили, что старик от несчастья просто рехнулся. Они всегда подозревали, что у него не все дома: другой бы давно продал коня и зажил, как царь. А он и в старости оставался дровосеком: ходил в лес, рубил дрова, собирал хворост, продавал его и еле-еле сводил концы с концами, живя в бедности и нищете. Ну а теперь стало очевидным, что он – сумасшедший.
Но через пятнадцать дней конь неожиданно
Старик ответил: «Да что вы, ей-богу! Ну, вернулся конь. Ну, лошадей привёл – так что ж? Не судите! Счастье, несчастье – кто знает?! И это лишь маленький эпизод. Вы же не знаете всей истории, зачем судить. Вы прочли лишь одну страницу книги, разве можно судить о всей книге? Прочитав одно только предложение на странице, как знать, что ещё написано на ней? Да даже и одного слова нету у вас! Жизнь – океан безбрежный! – буква из слова, да! А вы судите обо всём целом. Счастье, несчастье – зачем судить, никто этого не знает. И счастлив я в моём неосуждении. А теперь идите и не мешайте мне, ради Бога!»
И на сей раз не смогли люди возразить старику: вдруг старик и на этот раз прав? Поэтому они хранили молчание, хотя в глубине души прекрасно понимали, что это же самое прекрасное и сказочное счастье – двенадцать лошадей пришли с конём! Да стоит только захотеть, и все они превратятся в немыслимые богатства!
У старика был единственный молодой сын. Он начал объезжать диких лошадей. Не прошло и недели, как он упал с лошади и сломал себе ногу. И снова собрались люди, а люди везде одинаковы, и снова начали судить. Они сказали: «Да, старик, ты снова прав оказался. Это – несчастье. Единственный сын – и ногу сломал! Хоть одна была бы опора тебе в старости, а теперь?! Ты же ещё больше обеднеешь!»
А старик ответил: «Ну вот! Опять суждения! Зачем вы так торопитесь? Скажите просто: сын сломал ногу! Счастье, несчастье – кто знает?! Жизнь идёт отрывочно, а судить можно о целом».
И так случилось, что спустя всего несколько дней на страну напал враг, началась война, и все молодые люди деревни были призваны в армию. И только сын старика был оставлен: он не мог ходить, бедный калека. И снова собрались люди, они кричали и плакали: из каждого дома ушёл сын или несколько сыновей, и надежды на то, что они вернутся, не было никакой, потому что напавшая страна была огромной и битва заранее была проигранной, – они не вернутся в дома свои!
…Вся деревня стонала и плакала. И пришли люди к старику и сказали ему: «Прости нас, старик! Бог видит, что ты прав – благословением было падение твоего сына с лошади. Хоть и калека, да с тобой сын твой! Наши же дети ушли навсегда! Он-то жив, да, может, ещё и ходить начнёт понемногу. Лучше быть хромым, да живым!»
И ответил старик: «Нет, с вами невозможно! Люди! Что вы?! Вы ведь продолжаете опять и опять – судите, судите, судите! Да кто знает?! Ваши дети насильно были забраны в армию, а мой сын остался со мной. Но никто не знает – благословение это или несчастье. И никто никогда не будет в состоянии узнать. Один Бог ведает!»
«Как прекрасно!»
Лао-цзы каждый день ходил рано утром на прогулку. Его сопровождал сосед. Но он знал, что Лао-цзы – человек молчания. Так что в течение многих лет он сопровождал его в утренних прогулках, но никогда ничего не говорил. Однажды у него в доме был гость, который тоже захотел пойти на прогулку с Лао-цзы. Сосед сказал: «Ничего не говори, так как Лао-цзы хочет жить непосредственно. Ничего не говори!»
Они вышли, а утро было так прекрасно, так тихо, пели птицы. По привычке гость сказал: «Как прекрасно!» Только это – и ничего больше за часовую прогулку, но Лао-цзы посмотрел на него так, будто тот совершил грех.