Притчи. Ведический поток
Шрифт:
Были и такие, кто заявлял: "В легендах нет ничего правдивого. Этот человек просто хочет нас одурачить, чтобы занять в общине высокое положение".
Нашлись и такие, кто говорил; "Наши легенды и предания должны остаться такими, какими они есть, поскольку они являются наследием, соединяющим нас в единое целое. Что станете нашим обществом, если мы откажемся сейчас от них?"
Были и другие точки зрения.
Итак, группа отправилась дальше и пришла, наконец, на территорию пятой общины, где разведение
И тогда Мастер сказал своим ученикам:
— Вы должны научиться тому, как учить, ибо человек не желает, чтобы его учили. Сперва вы должны будете научить людей тому, как учиться. А перед этим еще необходимо объяснить им, что существует нечто такое, чему следует учиться. Люди воображают, что они уже все знают. Они хотят изучать только то, что считают необходимым, а не то, что должно быть изучено прежде всего. Только когда вы поймете все это, мы сможем изобрести метод обучения. Знания без специальной способности учить — это не то же самое, что знание и наличие этой способности.
Слишком много света
Когда началась французская революция, первое, что сделали революционеры, это освободил и осужденных из Бастилии.
Многие заключенные были приговорены к пожизненному заключению. От их кандалов не было даже ключей.
Революционеры объявили их свободными, но многие из них просидели в тюрьме по 20-30 лет и отказались выходить из заточения.
Но революционеры есть революционеры. Они cилой освободили все камеры. К вечеру того же дня многие осужденные вернулись, требуя впустить их, потому что они не смогли уснуть без своих цепей, им чего-то не хватало.
Слишком много света, слишком много жизни! Они привыкли к грязи и вони и их психика не смогла перестроиться, они желали вернуться к привычному.
Революционеры вынуждены были впустить их обратно и узники были счастливы...
Весь день, проведенный на свободе, был для них пыткой. Их глаза ослабли: они не могли смотреть. Их ноги ослабли.
Пропасть между ними и свободными людьми была так велика, что они не могли понять, что происходит на улицах.
Первый европеец
Когда Марко Поло прибыл в Китай, страна была под пятой великой империи Кублайхана, сына Чингизхана. Марко Поло просил аудиенции на высоком уровне. Кублайхану доложили:
– Человек, похожий на обезьяну, хочет видеть Вас. Марко Поло был первым европейцем, прибывшим
в Китай. Кублайхан сказал:
– Раз он умеет говорить, значит в нем есть что-то человеческое. Приведите его!
Они подолгу беседовали и подружились.
Когда Марко Поло вернулся в Европу, он доложил Папе Римскому:
— В Китае поклоняются другому Богу, похожему на китайца, а о европейцах думают, как об обезьянах.
И он рассказал о великой религии буддизме.
Папа рассердился и обвинил Марко Поло в том, что тот, очевидно, выдумал все это, чтобы набить цену своему открытию, желая популярности. Папа сказал:
— На свете есть только одна великая религия — христианство!
Наедине с Собой или Величайшее Море
Один человек отправился искупаться к морю. Ему хотелось найти укромное место, чтобы побыть наедине с самим собой.
По дороге он увидел человека, сидящего на утесе, который доставал соль из мешка и по щепотке бросал ее в море.
– Это пессимист, — сказала душа человеку. — Мы не станем купаться здесь. Поищем другое место.
Пройдя дальше, он дошел до небольшой бухты, где увидел человека, стоящего на белом утесе. В руках у него был ларец, украшенный драгоценными каменьями, из которого он доставал кусочки сахара и бросал в море.
– Это оптимист, — заметила душа человеку. — Он тоже не должен видеть нас нагими.
Человек пошел дальше и на отмели увидел того, кто подбирал мертвых рыб и бережно опускал их в воду.
– Не будем купаться на глазах у него, — сказала душа. — Он филантроп.
Чуть дальше он увидел человека, который обводил контур своей тени на песке. Набежавшая волна смывала рисунок, но тот без устали продолжал свое занятие.
— Он мистик, — промолвила душа. — Оставим его.
И человек пошел дальше по взморью, пока не увидел того, кто, укрывшись в прибрежной пещере, собирал морскую пену и наполнял свою ониксовую чашу.
– Это идеалист, — шепнула человеку душа. — Уж он-то никак не должен видеть нашей наготы!
И человек отправился дальше. Вдруг он услышал чей-то крик:
— Вот море! Вот глубокое море! Вот необъятное могучее море!
Когда глазам человека предстал кричавший, он увидел, что тот стоит к морю спиной и, приложив к уху раковину, вслушивался в гул моря.
— Пойдем дальше,— сказала человеку душа, — Это реалист. Он повернулся спиной к Целому, которого ему не объять, и удовлетворяется какой-то частицей.
И опять человеку пришлось пуститься в путь. На покрытом водорослями берегу, среди скал, он заметил человека, который лежал, зарывшись в песок с головой. И тут человек сказал своей душе:
– Вот где мы можем искупаться, уж он-то нас не увидит!
— Нет! Ни за что! — воскликнула душа. — Ведь он из них самый зловредный. Это же святоша!
И великая грусть проникла в голос души человека.
— Уйдем отсюда, — промолвила она. — Здесь нам все равно не найти уединенного укромного места для купания.