Притворись, что любишь
Шрифт:
– Да.
– Могла бы просто кивнуть, - едко заметил Крамов. Я только больше нахмурилась.
– Выйдешь за пределы дома... Да, хотя бы в сад, посажу в подвал, - вздрогнула. Он ведь несерьезно это? Правда? Впрочем, он уже пугал меня подвалом. Там, в самом начале нашего знакомства. Да, и его мать испытала на себе, что значит, вывести из себя Владислава Крамова. Я не хотела оказаться на ее месте.
– Ясно?
– на этот раз просто кивнула.
– Дома я буду появляться редко, но будешь для меня готовить. Что еще?
– мужчина прошелся по гостиной, в которой мы находились.
– Что еще, Эмма?
– неожиданно произнес оборотень.
– Сколько?
– Что сколько?
– Сколько продлится мой домашний арест?
– Не знаю, - честно признался мужчина.
– И чем мне заниматься?
– Мне все равно. Но, чтобы не смела выходить за пределы дома. Вот еще. Если кто-то придет, чтобы не смела открывать дверь. Все ясно? А теперь иди сюда, - идти к нему не хотелось. Черт его знает, в какое место его сейчас ужалила оса? Последние два дня я находилась, словно, на американских горках. Моральных американских горках. Это не только вышибало дух, но и подкашивало. Я просто не понимала, чего ждать от будущего. А незнание порой бывает похоже самого плохого и неизбежного.
Но все равно подошла.
Оборотень схватил за руку и притянул к себе. Я споткнулась и буквально рухнула к нему на грудь, но в тот же момент вернула себе вертикальное положение. Устойчивое вертикальное положение. Почти устойчивое. От того, как на меня смотрел мужчина, меня пробирало насквозь. Влад смотрел... то улыбался, то хмурился. Но смотрел не в глаза... на мои губы. Мне показалось, что он борется сам с собой. Не зная, поцеловать меня или оттолкнуть.
Схватил снова. Снова дернул. Развернул. Чуть подталкивая в нужном направлении, в конце концов уложил животом на спинку дивана. Поморщилась, сразу сообразив, что сейчас будет. Я не хотела. Так не хотела. В чем-то он пошел мне навстречу. Сейчас меня почти не унижал словесно. Во всяком случае его отношение кардинально отличалось от вчерашнего утра. Правда, мне от этого легче не стало.
– Ты сухая, - констатировал, когда задрал подол простого платья и сорвал трусики. Было неприятно, но терпимо, когда в меня без какой-либо подготовки резко погрузился палец.
Оборотень слегка им пошевелил, потом добавил еще один.
– Сойдет, - довольно произнес мужчина, весьма плавно толкаясь в меня.
– В-л-а-д, - простонала. Может ему сойдет, а мне было больно.
– Терпи, - несколько толчков. Сильных. Резких.
– Ты сама виновата, - еще и еще. Мужчина постепенно наращивал темп.
– Ты это заслужила.
То, что я заслужила, по мнению Владислава, стало основой для наших новых отношений. Никакой нежности. Никакой ласки. Отныне мужчина только брал, пока я не выдержала...
Довольно быстро Владислав закончил и отпустил.
– Ненавижу, - тихо прошипела, но он услышал. С тех пор «Ненавижу» заканчивался почти каждый наш половой акт.
– Я знаю. Иди наверх, малютка, - приказал, поправляя на себе одежду. Я тоже поправила платье, обернулась и успела заметить, как он застегивает ремень.
– Выбери себе комнату, - после секса оборотень значительно подобрел.
– Я схожу за твоими вещами. Потом составь список продуктов и необходимых хозяйственных мелочей. Поняла?
– Да, - отвела взгляд. Хотелось до безумия послать оборотня по известному адресу или куда подальше. Но я сдержалась. Он прав. Я виновата. Я заслужила. Но вот сколько я выдержу такое к себе отношение? Хороший вопрос.
Продержалась
А сейчас я отправилась выбирать комнату. Остановилась на бывшей спальне сестры Влада. Она оказалась одной из четырех свободных и единственной, чьи окна выходили в сад. Тем более, как и в нашей съемной квартире, имела широкие подоконники. А, похоже, теперь сидение на подоконнике с открытым окном - это единственный способ для меня подышать свежим воздухом. Не была уверена, что Владислав был серьезен насчет подвала... Но проверять на себе точно не желала. Даже полдня в подвале для меня оказались бы страшной пыткой и, возможно, сломали меня окончательно. А я итак чувствовала, что моя психика находится на пределе.
Спустя два месяца
Оказалось, я немного ошиблась, моей психики хватило на еще два месяца подневольной жизни. Жизни взаперти.
В тот день, когда мы приехали в стаю, я составила огромный список необходимого. Начиная апельсиновым соком и заканчивая противозачаточными таблетками, которые подходили к концу. Меньше всего в таких условиях я мечтала забеременеть. Хотя, я уже не была столь категорично настроена против ребенка от Владислава.
Оборотень купил все. Не пропустил ни одного пункта из списка. Я как раз закончила разбирать вещи. Спустилась на кухню, где меня поджидали несколько огромных пакетов из незнакомого мне супермаркета.
На холодильнике нашла записку «Ужин можешь не готовить. В.»
Я тогда не особо обратила на это внимание. Весь трагизм ситуации успела оценить только ближе к ночи.
Рассудив, что ждать Владислава, который не слишком сильно горит желанием со мной общаться, бессмысленно. Захочет секса или еще чего-то, зайдет и разбудит. Я просто завалилась спать. За день ужасно вымоталась. Что морально. Что физически.
Я уже почти заснула, когда чертову метку дико закололо. Она чесалась. Она саднила. Ее жгло. Все это одновременно. Мне хотелось просто содрать ее. Впрочем, я ее почти содрала. Вернее, кожу до крови расчесала.
Как-то сразу поняла. Влад не только не пришел на ужин, он не придет ночевать. Тогда он изменил мне первый раз.
В ту ночь я так уснуть и не смогла.
С тех пор это продолжалось почти каждую ночь. Правда, метка теперь давала о себе знать как-то отстраненно. Это в первый раз мне было плохо. А теперь, когда Крамов оказывался в постели с какой-то женщиной, она просто ныла или зудела, как назойливый комариный укус.
Владислав мог не появляться дома сутками. У меня складывалось впечатление, что он просто избегает меня. Хотя три-четыре раза в неделю он наведывался ко мне в спальню посреди ночи с единственной целью. Утолить свои желания. Плотские желания. Было мерзко и противно, потому что иногда он шел ко мне от другой женщины. Иногда просто пьяный.
Я больше не пыталась с ним заговаривать. Он явно был не в себе. Общались мы преимущественно записками на холодильнике.
От такой жизни я довольно быстро начала набирать вес. Заедала горе пироженками, тортиками и мороженым. За первый месяц набрала около восьми килограмм, за второй еще где-то шесть. Владислав никак не комментировал мои внешние изменения, а мне просто было наплевать на собственную внешность.
Как-то, когда моя одежда стала мне явно мало, я оставила ему записку следующего содержания: