Притворись мною

Eiya Ell

Звонок. Будильник? Или что? Я так крепко сплю, что не понимаю сейчас утро или ночь. Достаю из-под подушки телефон, не глядя, не открывая глаза отвечаю на звонок.

— Ты еще спишь? — я подрываюсь на месте от голоса этого грубияна, — час дня, — смеется, — ты красивая, когда просыпаешься.

— Очень! — смотрю на его довольное лицо, нахально улыбается, — что хотел в такую рань? — я переборщила по — моему, шас обед, да и пофиг, а этот еще громче смеётся. Смотрю на свой вид на экране телефона и ужасаюсь, волос взъерошенный, торчит во все

стороны, плевать, я и не стараюсь понравиться ему.

— Выспалась?

— Какая разница? — кому, какое дело, что я в прошлую ночь тряслась в поезде, а в эту ночь таскались с ним, не выспалась конечно. Но, шас конечно я выспалась, но ему не обязательно знать.

— Я тебя когда-нибудь придушу! Клянусь, за твой язык!

— Скорей бы уже! — показываю ему язык, от этого моего действия у него сбивается дыхание.

— Вставай, приготовь обед, я буду через пол часа, — смеётся гад, — проверим твои кулинарные способности.

— Что? Какие еще способности? Я не умею готовить!

— Умеешь, ты сама говорила! — черт, это Алиса умеет, но никак ни Я! — через пол часа Алиса.

— Я никак не успею! Я только проснулась, то есть ты разбудил! Я не одетая, не приняла душ….

— Успеешь, пол часа, я буду у тебя, — он отключается.

Глава 6

Меня так никто не выводил из себя, как этот наглый хам! Клянусь, я готова его разорвать.

Едет он, через пол часа будет тут! А ты меня спросил, хочу ли я тебя видеть с утра пораньше? То есть с обеда, но суть ни в этом, я только открыла глаза, ты заставил открыть глаза, я вообще поспала бы еще. Разговариваю сама с собой, дожили, а знаю его всего-то один день, что будет со мной по истечению этого срока, пока не вернется Алиса? Я попаду в дурку, или он прикончит меня за мой язык и поведение, или я его прикончу. Ворчу как старуха, набирая номер Алисы уже в третий раз, и наконец она отвечает.

— Говори быстро, у меня всего одна минута, — странно дышит, вся запыхалась. Вот те ни здрасти ни пока, у нее нет времени, а готовить кто будет?

— Алиса! Ты сказала, что он неделю не появится?

— Ну да, он вчера был, значит через неделю теперь жди!

— Алиса, он едет! Он звонил! Едет дегустировать мои кулинарные способности! То есть твои! — кричу что есть силы, — надо что-то приготовить, ты знаешь я не умею! Зачем ты ему сказала, что готовить умеешь? Теперь мне что делать?

— Господи проблема то! Пожарь яйцо! смеётся зараза, — мне надо бежать, вечером позвоню, подробно расскажу, что и как тут у нас. Пока, целую, — и отключается, мой рот остается открытым, я не успеваю возмущаться.

Бросаю телефон на кровать и иду в душ, надо быстро все делать, чтобы успеть к явлению дегустатора.

Но ни фига не получается быстро, я не успеваю укутаться в полотенце, как в дверь звонят. Быстро спускаюсь, вернее сбегаю, вниз по лестнице, открываю дверь. Дэмис стоит, красивый такой, в джинсах и белой футболке. С начало улыбнулся,

потом проходится по мне взглядом с головы до ног, хмурит брови, ничего не успевает сказать, так как я захлопываю перед его лицом дверь. Я поняла по его взгляду, что сейчас меня убьет, раз я опять открыла ему дверь в полотенце.

— Ты сума сошла? — стучит, колотит в дверь, — быстро открыла дверь!

— Я еще жить хочу, — придерживаю дверь, как будто он сможет ее снести, — оденусь и открою.

— Если ты сейчас же не откроешь…………получишь по заднице!

— Не напугал совсем! Ты сам сказал, не открывать дверь в таком виде. Никому, и тебе, в том числе.

— Клянусь ты доведёшь меня до убийства! Ты уже открыла, я уже увидел! — стучит, будто молоток в руке, — Алиса! — кричит, — открой, клянусь уже не ручаюсь за себя!

Тихонько открываю дверь, его кулак оказывается перед моим лицом. Он быстро толкает дверь и заходит. Закрывает дверь, хватает за локоть, разворачивает и припечатывает к двери.

— Ты откуда такая смелая взялась? — дышит так, словно кросс бежал, не иначе.

— Я еще…не одетая.

— Не слепой, вижу! Еще хоть раз захлопнешь так дверью, клянусь, убью, — разворачивает и шлепает по заднице, больно, я вскрикиваю. От боли на глазах слезы выступают.

— Придурок недоделанный! — бегу к лестнице, он следом, догоняет, хватает за руку, тянет на себя.

— Я не отпускал тебя, — смеется, — больно?

— А я не спрашивала! Отпусти.

— Если не прекратишь брыкаться, будет еще больнее, — хватает под затылок и впивается в губы, — почему не доделанный? — шепчет безумным голосом.

— Был бы доделанный- сидел бы в дурке, — он разрывается от хохота, — пусти я пойду, оденусь, — и он отпускает.

Быстро поднимаюсь на верх, одеваю первый попавшийся сарафан, натягиваю трусики, волос не сушу, завязываю высокий хвост и спускаюсь. Дэмис на кухне, стоит ко мне спиной, курит в форточку.

— Мы не курим в доме, — он поворачивается ко мне, глазами уже убил.

— Кто это МЫ? выбрасывает окурок в форточку.

— У нас дома, никто не курит. Папа всегда выходит на улицу, — он приближается максимально быстро.

— Ты куришь? — рассматривает меня как на какую-то куклу.

— Нет, а курила бы не сказала, — говорю как есть. За что и получаю сразу же, не отходя от кассы, как говорится, он целует меня в губы, проникает в мой рот и засасывает язык. Так больно, очень больно.

— За свой остренький язычок, — мне больно до слез. Еле сдерживаюсь, чтобы не послать его к черту, — больно? отходит от меня. Я не отвечаю, лишь стою, с дрожью в руках, подхожу к холодильнику, достаю яйца.

— Съешь свой обед и уходи! — кое-как выговариваю, язык на самом деле болит.

— Я ни ем яйца. Я нормальный мужик — хочу нормальный обед.

— Я ничего не буду гото….- не дает договорить, прижимает палец к моим губам.

— Приготовь, что-нибудь нормальное, — выдвигает стул, присаживается.