Притворщик
Шрифт:
Эти мужественные парни были весьма разочарованы, узнав, что у нее уже есть свой рыцарь, а также брат – в качестве его оруженосца.
Поставив поднос на стол, Агата подумала, какое это счастье, что она жива и Саймон тоже жив.
Чувствуя себя весьма уютно в парусиновых брюках, она устроилась на циновке и протянула Саймону кружку с дымящимся бульоном. Он обнял ее за плечи, и она молча прислонилась к его груди.
Какое-то время они молчали, прислушиваясь к шуму волн за бортом; потом дверь распахнулась, и вошел Джеймс. Увидев сестру в объятиях
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, и… будьте счастливы, пока можете. Только, Саймон, пожалуйста, постарайся сделать так, чтобы моя сестра не стала предметом пересудов для всего Лондона.
– Неужели это все твое благословение, Джеймс? – Агата капризно надула губы.
– Благословение, разрешение, позволение – называй это как хочешь. Думаю, тебе мое благословение не особенно и требуется.
Агата лукаво улыбнулась, но вдруг ее лицо стало очень серьезным.
– Чуть не забыла! Лавиния упоминала о том, что замышляется убийство.
Саймон спокойно посмотрел на нее.
– Мы это знаем. Сегодня принца-регента будут особенно усиленно охранять.
– Принца? – Агата свела брови на переносице. – Но Лавиния, кажется, говорила о старике…
Джеймс покачал головой:
– В записке ясно сказано: «Твоя пуля, нацеленная в мозг Принни».
– Вот как? В его мозг? – Агата нахмурилась еще сильнее. – А у меня сложилось впечатление, что Лавиния считала, будто у принца Георга вообще нет мозгов, и всем управляет премьер-министр.
В воздухе повисло напряженное молчание, а затем Саймон и Джеймс воскликнули в один голос:
– Лорд Ливерпул!
Заседание палаты лордов должно было начаться не раньше полудня, но уже в одиннадцать часов Джеймс, Саймон и Агата сели в наемный экипаж в районе доков.
У них не осталось времени на то, чтобы собирать «лжецов», поэтому Саймон пообещал баснословно большую сумму извозчику, если он доставит их к дверям парламента менее чем за полчаса.
Гонка была столь впечатляющая, что Саймону пришлось крепко держать Агату, чтобы обезопасить ее от ушибов, а когда они подкатили к зданию парламента, Саймон заметил, как неподалеку от них остановилась знакомая карета, из которой сначала появилась нога в начищенном ботинке. Затем из кареты вышел Далтон Монморенси и повернулся, чтобы помочь старшему по возрасту Ливерпулу.
Рядом с внушительной фигурой Этериджа невысокий Ливерпул казался еще более низеньким и невзрачным, но сейчас Саймону было не до сравнений: он проклинал наемный экипаж и карету Ливерпула, которые заслоняли ему обзор. Наконец извозчик, доставивший их, тронулся с места, карета Ливерпула тоже стала отъезжать, хотя и двигалась раздражающе медленно.
Саймон снова оглядел окрестности и опять не заметил ничего подозрительного, как вдруг… Ему отлично был знаком этот холодный металлический блеск. Пистолет! Его дуло выглядывало из экипажа, остановившегося на противоположной стороне дороги!
Проследив за его взглядом, Джеймс бросился к Ливерпулу, а Саймон оглянулся назад и, убедившись, что Агата в безопасности, сделал несколько быстрых шагов по направлению к вооруженному человеку в экипаже.
В это время палец затянутой в перчатку руки нажал на спусковой крючок…
Пистолет выстрелил за какую-то долю секунды до того, как Саймон, схватив убийцу за руку, изо всех сил дернул ее на себя.
Лавиния пронзительно вскрикнула, и тут же раздался еще чей-то крик, от которого у Саймона все оборвалось внутри. Это кричала Агата, но он мог сейчас лишь взглянуть в ее сторону.
На противоположной стороне улицы мгновенно собралась толпа, поэтому ему ничего не было видно, однако его успокаивало хотя бы то, что там был Джеймс. Теперь каждому из них предстояло выполнить свою работу.
Экипажем Лавинии правил огромный парень, который с поразительным для такой туши проворством набросился на обидчика своей хозяйки, словно медведь. Саймон едва успел увернуться от большого ножа, который негодяй держал в руке, но вторым ударом верзиле удалось нанести своему противнику весьма опасный удар.
Саймон отлично понимал, что голыми руками ему с этим головорезом не справиться, поэтому он быстро наклонился и, завладев пистолетом Лавинии, прижал его дуло к груди бандита.
– Извини, но у меня выдался очень утомительный день. – С этими словами Саймон изо всех сил пнул верзилу в пах, после чего стукнул по голове пистолетом и сделал шаг в сторону, позволяя поверженному гиганту рухнуть на мостовую.
Заметив подоспевших охранников, Саймон охотно предоставил им возможность арестовать заговорщиков, а сам, зажимая одной рукой рану в боку, помчался туда, где вокруг Агаты собралась огромная толпа.
Сама Агата стояла на коленях посреди окровавленной мостовой. У Саймона екнуло сердце, когда он понял, что это кровь Джеймса, которого Агата нежно прижимала к груди…
– О Господи, только не это!
Рядом с ними стоял лорд Ливерпул и дрожащей рукой с зажатым в ней носовым платком вытирал пот со лба. Увидев Саймона, он истерически затопал ногами:
– А ты, черт возьми, что здесь делаешь? Вон с глаз моих!
Саймон колебался. Он был нужен Агате, поэтому не мог уйти.
И тут Ливерпул взмахнул тростью.
– Уходи немедленно! Не хватало еще, чтобы тебя; разоблачили. Мы оказались в центре публичного скандала, – прошипел он.
Саймон неохотно сделал шаг назад, однако не ушел, а задержался на краю толпы, откуда стал внимательно наблюдать за происходящим.
Мгновение спустя к Джеймсу подбежал врач, и стал торопливо доставать инструменты из своего чемоданчика.
– Ранение в плечо, – заявил он после предварительного смотра. – Пациент потерял много крови, но жить он будет.
Потом Саймон увидел, как Джеймса осторожно унесли на носилках, после чего агенты вывели вперед Лавинию и ее сообщника, поставив их лицом к лорду Ливерпулу.