Притворщик

Шувалов Александр

– О как.

– Стас, может, в гости нагрянешь? Погудим немного, молодость вспомним.

– Может, чуть позже.

– Тогда я пошел.

– Куда?

– Водку пить и шашлык трескать, куда же еще?

– Тогда до связи.

– И тебе того же.

Значит, все обвинения сняты и никаких претензий нет. Браво, Степаныч. Теперь и мне деваться некуда. Я взял трубку и набрал номер.

– Концерн «Росмед», слушаю вас, – раздался ангельский голосок. Где они только таких набирают, интересно?

– Соедините меня, пожалуйста, с приемной Германа Константиновича.

– Вам назначено?

– Да.

–

Как вас представить? – очень хотелось ответить хамским: «Представьте меня очень неодетым и в сауне», но я сдержался.

– Пожалуйста, соедините меня с его личным секретарем, я ей все подробно объясню.

– Минутку, – и заиграла чудная музыка, должно быть, офисный вариант «Пер Гюнта». Не успел я толком насладиться прекрасным, как меня уведомили, что я соединен с приемной господина Бацунина.

– Добрый день, – заискивающе проблеял я.

– Добрый, – согласился со мной хорошо поставленный строгий женский голос.

– Будьте добры, соедините меня с Германом Константиновичем.

– Он сейчас проводит совещание.

– Мне почему-то кажется, – нахально заявил я, – что он найдет для меня пару минут.

– Да? – усомнился строгий голос.

– Да, – уверил я свою собеседницу, вполне, впрочем, допуская, что никто меня не узнает и к сердцу не прижмет. Бывали, знаете ли, случаи.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Я человек, с которым господин Бацунин катался в ноябре девяностого года по набережной Фрогнер Странд в Осло, – «в пьяном виде», едва не добавил я.

– Именно так и доложить?

– Слово в слово, пожалуйста, – и наступила пауза, прерванная голосом, которого я не слышал семнадцать лет.

– Ты?

– Я.

– Рад тебя слышать. Как ты?

– Нормально. Ты-то как?

– Скриплю потихоньку. Давай увидимся?

– Как раз об этом я и хотел попросить.

– Через полтора часа на Полянке у «Молодой гвардии», номер моей машины...

– До встречи.

– Как я тебя узнаю?

– Я буду держать в зубах чайную розу.

– Все шутишь, Верещагин, – хмыкнул мой собеседник и отключился.

Я грелся на солнышке у автостоянки перед «Молодой гвардией» и вспоминал тот холодный ветреный вечер в Норвегии, едва не ставший для меня последним.

Глава 15

Норвегия, Осло, 9 ноября 1990 года, если не ошибаюсь. Вечер.

Я спускался по тросику вниз по скале, все больше отдаляясь от виллы на ее вершине. Сверху меня омывал ласковый и холодный дождище, смывая грим с физиономии. Из-за налетевшего ветра я раскачивался, как на качелях, и разок-другой здорово приложился о камни. В общем, я не получал ни малейшего удовольствия от всей этой физкультуры, и еще мне здорово мешали две дырки в организме. Впрочем, по порядку.

В тот вечер я притворялся официантом. Как сейчас помню, мой прототип был шведом по имени Уле Олафсон. Сам он во всей этой дискотеке не участвовал, так как спал у себя дома без всякой перспективы пробудиться раньше, чем через двенадцать часов, начиная с того момента, когда он вздумал попить пивка в моей компании. Слава Богу, физия у него оказалась вполне простецкая, без особых примет, поэтому гримировался я недолго, правда, пришлось немного осветлить шевелюру и двигаться на полусогнутых, потому что этот потомок викингов умудрился оказаться ниже меня на добрых пять сантиметров. Небольшой частный прием, на котором я подменял так некстати занемогшего работника тамошнего

общепита, начался в девять вечера. Инструктаж перед его началом с обслуживающим персоналом проводил один милый человек с добрым лицом отцеубийцы. Нам строго-настрого запрещалось отлучаться куда-либо из холла, снимать с лацкана белого форменного кителя бейдж с фотографией, а самое главное – оставаться на вилле после половины одиннадцатого.

В этот вечер прием посетили девять человек, не считая охраны. Что интересно, среди них не было ни одной дамы. Гости степенно выпивали и закусывали, прогуливались по холлу и слушали что-то трогательно-национальное в исполнении струнного секстета. Все ждали еще одного, как я понял, важного чиновника тамошнего правительства. Лично меня его персона волновала постольку-поскольку, так как нужный мне человек, американец, уже был на месте. Вернее, его документы.

Полчаса я добросовестно притворялся халдеем, разнося напитки и легкие закуски, потом зашел за новой порцией вкусненького на кухню, вывернул китель наизнанку, засунул в правое ухо миниатюрный наушник на витом проводке, сделал решительное лицо и притворился охранником. Свою трансформацию я приурочил к загрузке сервировочного столика в грузовой лифт.

Уже в обличии охранника я поднялся на второй этаж, где и встретил катящего столик официанта. Когда он проследовал мимо меня, я оглушил его ударом по голове, быстро связал и оставил в стенном шкафу среди швабр и ведер. После чего я вернулся в образ официанта и бодро покатил столик к нужной мне комнате.

Находящаяся внутри охрана, видать, здорово оголодала, потому что впустили меня сразу, не успел я на чудовищном английском произнести магическое заклинание, постучав в дверь: «Обслуживание». Их было двое, как я и ожидал – высоченный рыжий здоровяк, стоящий в центре комнаты с пистолетом в руке и его чернокожий напарник, развалившийся в кресле. Оружия у него не наблюдалось, зато к левой руке был прикован наручником металлический кейс.

Испуганно глядя на здоровяка, я дрожащим голосом произнес:

– Ваш ужин, джентльмены.

– Спрячь ствол, Род, а то парень сейчас обделается.

– Да не трусь ты так, – возвращая пистолет в подмышечную кобуру, он хлопнул меня по плечу. И тут же умер, потому что, поднырнув под его руку, я сократил дистанцию и вонзил ему в сонную артерию пилочку для ногтей, не вызвавшую, кстати, никаких вопросов у охраны при обыске.

И тут же повернулся ко второму. Реакция у парня оказалась на зависть – его правая рука молниеносно нырнула за пазуху. Он уже почти достал ствол, но я успел бросить ему в голову тяжелый столовый нож. Получив рукояткой в лоб, он на некоторое время впал в ступор, я подскочил к нему и ударом локтя проломил височную кость. Извините, ребята, если что не так. Работа такая.

Ключ от наручников, естественно, находился у их шефа, я даже не стал его искать. В брючном ремне у меня для этого случая была припасена отмычка.

Замочек, кстати, оказался достаточно заковыристым и провозился я с ним минут пять, не меньше. Обшарил карманы убиенных, обнаружил у верзилы отличный метательный нож, который и прихватил на всякий случай.

На безымянном пальце моей левой руки красовался аляповатый перстень, явно самоварного золота с большим поддельным рубином, лишний раз подтверждающий тот факт, что господин Олафсон – пошляк. Я с силой два раза нажал на камень и заработал маячок, оповещающий ждущих меня внизу, что пора готовить торжественную встречу. И в этот самый момент раздался вежливый стук в дверь.