Притворство с привилегиями
Шрифт:
Я до сих пор помню поцелуй, который мы разделили после нашего свидания. Я практически чувствую, как он отпечатался на моих губах. Это лучший поцелуй, который у меня был за долгое-долгое время.
Я действительно хочу, чтобы сегодняшний вечер прошел хорошо.
— Привет, — говорю я, когда молчание затягивается слишком надолго. — Входи. Ужин готов.
Лейла стряхивает с себя оцепенение, подходит ко мне и хватает за галстук. Я замираю, мое сердце начинает бешено колотиться в груди, когда она притягивает
— Что это было? — бормочу я, когда она поворачивается к Заку и проделывает то же самое с ним. Он немного более подготовлен, поэтому подхватывает ее на руки и, наклоняя немного назад, отвечает на поцелуй.
Она отстраняется, ее глаза блестят.
— Ой. Неужели мне все еще не позволено так делать? Я подумала…
— Ты определенно можешь, — быстро говорю я, обрывая ее. — Мы твои парни. Ты можешь целовать нас, когда захочешь.
Лейла расслабляется.
— Хорошо. — Она оглядывает квартиру. — Вау. Ты все это сделал?
— Ага, — говорю я и снова замолкаю. Внезапно я не могу придумать, что сказать.
Зак бросает на меня удивленный взгляд.
— Мда, слепой слепого водит, — весело говорит он. — Давай-ка еще раз обсудим, почему вообще мы решили, что ты сможешь привить Эл навыки общения?
Я прочищаю горло. Прошло много времени с тех пор, как я бывал на романтическом ужине. И теперь, очевидно, растерял все навыки.
— Ты прекрасно выглядишь, Лейла. Могу я взять твое пальто?
Она хмуро смотрит на свое ярко-красное пальто.
— Ну, я могу снять его сама… — она замолкает, когда я снимаю верхнюю одежду с ее плеч и перекидываю ее через руку. — Спасибо. Наверное?
Я киваю, отодвигая Лейле стул. Она тупо смотрит на свое место за столом.
— Это странно.
— Это романтическое свидание, — напоминаю я ей. — Представь, что мы сейчас в миленьком ресторане. Парень почти наверняка отодвинет тебе стул.
— Чувствую себя ребенком, — бормочет она себе под нос, садясь на стул. Я подвигаю его, затем вешаю ее пальто и беру букет роз.
— Держи, — протягиваю я ей цветы. — Они для тебя.
— Ох. — Она неловко берет их. — Эм. Да. Тебе не следовало покупать их.
Я терпеливо жду. Несколько секунд она смотрит на букет в своих руках, затем осторожно ставит его на пол.
Иисус Христос.
Я качаю головой.
— Ладно. Отдай мне их обратно.
Она хмурится.
— Но они мои!
— Неа. Они были испытанием. И ты его провалила. Отдай их мне. — Она неохотно поднимает цветы, и я забираю их. — Мы попробуем снова, и на этот раз ты будешь вести себя как обычный человек, ладно?
— От тебя исходят вайбы странного инопланетянина, —
Она качает головой.
— И что мне, по-вашему, делать с цветами?! — вырывается из нее. — Я не таскаю с собой вазы. Мне что, просто оставить их на столе и дать им завянуть? Или притвориться, что нюхаю их? Или просто… посмотреть на них?
— Успокойся, — говорю я ей, стараясь не рассмеяться. — Это не так сложно, как ты себе представляешь. Повторяй за мной: «Спасибо тебе. Они прекрасны».
— Спасибо тебе, — угрюмо повторяет она, словно попугай. — Они прекрасны.
— Замечательно. Теперь положи их рядом с собой и забудь. С ними все будет в порядке.
Она делает, как я говорю, неловко кладя цветы рядом со своей тарелкой.
Я не могу удержаться от улыбки.
— Ты действительно безнадежна.
— Заткнись. — Она неловко оглядывает комнату. Ее плечи слегка опускаются, как будто она хочет спрятаться. — Тебе не обязательно было делать все это ради меня, — говорит Лейла, пока я накладываю еду на ее тарелку. — Свечи, готовка, и все остальное. — Мне хватило бы и пиццы перед теликом.
— Я хотел сымитировать романтический ужин, — говорю я, ставя перед ней лазанью. — Ты не хотела идти в ресторан.
Она хмурится.
— Ага. Мне жаль. Просто я не хотела, чтобы меня видели с двумя парнями в модном ресторане. Одному богу известно, что подумали бы все эти богатенькие придурки.
Зак фыркает, сразу же принимаясь за еду. Я изучаю Лейлу, пока она возится с салатом. Она — сплошная загадка. Публикует свои фотографии в одних стрингах, но беспокоится о том, что подумают посетители ресторана, если увидят нас ужинающими вместе. Это странно.
Лейла замечает, что я смотрю на нее, и краснеет.
— С подкастом, должно быть, все отлично, — неловко говорит она, когда я сажусь на свое место. — На меня подписалось огромное количество людей.
Я киваю.
— С каждым днем у нас все больше слушателей. Показатели не были такими высокими уже больше года, и, похоже, будут только рости.
— Высокая зрительская вовлеченность. Ты, должно быть, счастлив.
— А я счастлив, что могу подкатывать к моей великолепной лучшей подруге, — громко объявляет Зак, наклоняясь вперед, чтобы уткнуться носом в ее щеку.
Лейла ласково смотрит на него, теребя его пучок.
— Мне тоже это нравится.
Я наблюдаю за ними со сжимающимися легкими. Она думает, что подкаст — это все, что имеет для меня значение, не так ли? Все так думают. Они думают, что все, о чем я забочусь, — это вовлеченность зрителей и показатели.
Конечно, я переживаю о подкасте. Я создал его. Я много лет работал, чтобы сделать его таким, какой он есть сейчас. Мне всегда будет мало слушателей. Но, если честно, я предложил новую рубрику не поэтому.