Притяжение II
Шрифт:
Через четверть часа я сидела на диване и переводила взгляд с Одри на Итана и обратно.
– Ну что, подруга? Тебе самой еще не надоело? – поинтересовался Итан.
– Что именно? – я устало потерла виски и, чтобы унять головокружение, откинулась на спинку дивана.
– Играть в супер женщину, которой неведомы чувства, и которой для поддержания жизни не требуются еда, вода и отдых.
Я закатила глаза, но отчасти Одри была права. Отсутствие сна и еды давали о себе знать. Но что я могла сделать? Стоит только дать волю моему подсознанию и раскисну. До сих пор как следует не осознала произошедшее,
– Что вы предлагаете?
– Ресторан-психотерапевт-умопомрачительный секс, – Одри сияла, заверяя, что только такая схема позволила ей дожить до ее возраста без седых волос. Посмеявшись над упоминанием о возрасте, Итан постеснялся спросить, как часто она прибегала к подобным схемам и сколько успела сменить парней. А их у подруги было немало. Влюбчивая, она каждый раз открывала сердце и каждый раз думала, что нашла того самого. Как бы и мне научиться с такой легкостью переживать потрясения?
– Итан. Ты поддерживаешь это бредовое предложение? – я уцепилась за парня как за разумную соломинку.
– Минуя вторую ступень, да.
– Согласна только на первую, – нехотя торговалась я. И то только потому, что Майк запретил сегодня выходить на работу. Я, кажется, третий или четвертый день к ряду ночевала в офисе. Поскольку гардероб, да и добрая половина гигиенических принадлежностей, перекочевала в мой запасной дом, они об этом узнали не по запаху. Уборщица выдала. Меня заставили ехать в мой настоящий дом, выспаться, отъесться и после этого с новыми силами, но уже в понедельник, то есть через три дня, браться за новый проект. Который, судя по их заверениям, потребует от меня полной концентрации, хладнокровия и собранности.
* * *
– Генри! – от ее гневного вопля разве что люстра ходуном не ходила, – немедленно спускайся, ты, неблагодарный отпрыск!
Миссис Эллингтон неистовствовала.
– Миссис Эллингтон, Генри отдыхает, не могли бы вы не орать как оголтелая? – запахивая халат, с лестницы спускалась Шарлин. Она более всего походила на принцессу вампиров. Черноволосая, белокожая, с острыми скулами и одетая в красный шелк.
– Какие люди соизволили порадовать нас своим присутствием, – ехидно заметила женщина. – Где мой сын?
– Повторю, Генри спит, – она подошла к холодильнику и, налив стакан апельсинового сока, полностью его осушила. – Он так вымотался за ночь.
– Распутница, – вспыхнула Алисия. – Это все ты, ты виновата.
– Не из-за меня он стал таким, – довольная собой, женщина развела руками и облокотилась об арку, ведущую на кухню. – А из-за этой маленькой выскочки.
– Чего ты добиваешься? Ты чуть не сломала его однажды. Думаешь, он никогда не узнает о твоих делишках с Кристофером Алленом?
– Угрожаете? – она картинно вскинула бровь. – Или думаете, он предпочтет мать собственной жене? Генри находится целиком в моей власти.
– Я вижу, что это за власть! Пока мой сын пустился во все тяжкие, Аллен скупает его фирму за гроши. Думаешь, я не вижу, что ты делаешь, дрянь?
– Попробуйте это доказать! – нахальное заявление.
Звон оплеухи эхом разлетелся по гостиной.
– Мама! – гневно вскрикнул Генри, подлетая к жене. – Что ты творишь?
– Это что ты творишь, сын? Очнись, наконец, пока не проснулся у разбитого корыта с полным нулем на счетах. Ты уже лишился Амелии из-за этой дряни. Теперь решил потерять Тринити? Ничего, сын. Еще пара месяцев и твое кресло займет твой злейший враг. Когда будешь способен хоть час обойтись без алкоголя, – она вырвала из рук Генри стакан и со всей силы запустила в стену. – Набери мой номер. Если ты его еще помнишь!
Она ушла. В напоминание о миссис Эллингтон осталось только мокрое пятно на стене и звук каблуков, эхом отдающийся в его голове.
– Ничего, – елейным голоском пропела Шарлин, – я налью тебе новый.
– Лучше налей кофе, – отрезал он.
– Брось, Генри. Ты так любишь бурбон, – легкие поцелуи пробежали по набухшей на шее вене. – Тебе нужно расслабиться.
– Я сказал кофе, – сжав кулаки, мужчина вышел.
* * *
После плотного обеда в нашем любимом ресторане, Итан и Одри делали ставки. Нет, они на полном серьезе делали ставки на то, как долго я продержусь в кабинете некой…
– Доктор Штраус, – Итан смеялся во весь голос. – И ты, правда, думаешь, что доктор Штраус способен вывести нашу малышку из состояния полной фрустрации? Пять минут. Ну, максимум десять, если чисто из любопытства.
– Брось, Итан. Ей станет значительно легче. Психотерапия – великая наука и она помогла не одному поколению женщин пройти через потрясения.
– Да, ее там хорошенько потрясет. Все ваши психотерапевты – шарлатаны. Я тебе говорю. Деньги на бочку.
Плюнув на друзей, в прямом смысле, я нахмурилась и зашла внутрь. Стерильная обстановка, ударившая по глазам безупречно белым светом, исходившим отовсюду, отпугнула мгновенно. Запах хлорки и розмарина. Ужас. Предполагается, что это должно успокаивать. Постеснявшись присесть на белоснежное кожаное кресло – ненавижу кожаные кресла – я подошла к фикусу. Он единственный в этом мертвенном месте выглядел живым. Точнее, доживающим. Тягостно вздохнув, я обернулась на звук шагов. Вот она – Доктор Штраус.
– Амелия Уэйнрайт?
– Да, – с виду обычный доктор в белом халате. Блондинка с идеально ровными зубами и длинными пальцами. У него тоже длинные чувственные пальцы… Отогнав наваждение, поплелась за доктором в кабинет. Увы, обстановка там не лучше. Осмотревшись в поисках места, куда было бы не так стыдно присесть, я осталась стоять на пороге.
– Присаживайтесь, не стесняйтесь, – мне снова указали на белое кожаное кресло.
– Ненавижу кожу, – призналась я.
– Угу, – хмыкнула доктор, присаживаясь за стол и раскрывая тетрадь формата А4. – Вы хотите это обсудить?
– Что, простите? Кожу на кресле?
Доктор испытующе глядела на меня.
– Нет. Не хочу.
– А о чем вы хотите поговорить?
Я молчала. Я вообще не хотела говорить. Но Одри настояла, пообещав, что доктор Штраус сотворит чудо. Пока никакого чуда не произошло, а вот я была на грани того, чтобы сотворить что-нибудь.
– Если хотите – вы можете молчать весь прием. Это ваше право. Обычно, когда так начинается, к пятому или шестому сеансу пациенты готовы разговаривать.
– Вы когда-нибудь любили? – я апатично взглянула в ее безжизненные серые глаза.