Притяжение века
Шрифт:
– Ты – горничная?
– Да, миледи.
– Сколько лет ты служишь в этом доме?
– Семь, миледи.
– А какой сейчас год?
– Одна тысяча восемьсот двадцатый, миледи.
– И мы находимся…
– ЭлфордХауз, Англия, графство Сомерсет, миледи.
– И я – хозяйка этого имения?
– Да, миледи.
– И… – Мэри не удержалась от смешка. – Богата?
– О, да, миледи, – девушка сверкнула глазами, – вы очень богаты.
– Хорошо, ты свободна. Я посплю. Надеюсь, когда я проснусь, мои капиталы не улетучатся. Чертовски приятно чувствовать себя состоятельной.
Горничная
Мэри зачитывалась историческими любовными романами, и представляя себя на месте героинь, никогда не видела рядом такого мерзкого графа. Сумасшедше красив, сумасшедше высокомерен и… Сумасшедший.
Она хохотнула. Второй вариант. Ее разыграли. Умело, жестко. И вывести всех на чистую воду пока не представляется возможным. Проще всего включиться в игру, поблагодарить, что ей доверили роль первого плана и подождать, когда организатору надоест этот спектакль.
Третий, самый невероятный, вариант. Она в Англии, в ЭлфордХауз, в 1820 году, и она леди. В любовных романах часто звучала тема перемещения во времени. Чушь, конечно, но чушь занимательная.
Соединив в одно три варианта, Мэри подумала, что в любом случае надо улучшить сантехнические условия, и уснула. Ее не разбудили даже громкие голоса за дверью.
– Спит?!
– Чшш.
– В гостиной сидят гости, а миледи спит?! Расскажи это кому-нибудь другому!
Дверь в комнату приоткрылась, экономка заглянула, зажала рот рукой, чтобы ненароком не разбудить спящую хозяйку, закрыла дверь.
– Видимо, разрыв помолвки с графом оказался болезненней, чем мы могли подумать.
– Хотите сказать, леди Элфорд… ранима?
Экономка и горничная покосились на дверь хозяйки, не сговариваясь, проскользнули мимо гостиной, чтобы бросить полный восхищения взгляд на графа-сердцееда. Только один человек сумел пробить панцирь леди Элфорд – высокомерный лорд Блэкберн.
Почувствовав присутствие слуг, граф и виконт уединились в библиотеке. Мисс Синклер под напором компаньонки вынуждена была уехать и заняться вышиванием. И граф не был против, впрочем, ожидал увидеть в глазах невесты хоть намек на то, что ей не хотелось с ним расставаться. Да, ситуация не из приятных, но не привези он ее в ЭлфордХауз, она бы сомневалась в его намерениях и отказывалась от ухаживаний. Он устал от записочек, скрытых улыбок, коротких перешептываний – детская игра в прятки, а его натура выплескивала эмоции, требовала заявить права, подчинить, властвовать безраздельно!
Пять лет он был официально помолвлен с леди Элфорд, что устраивало обоих. Он не планировал жениться и мог не опасаться преследований упорных мамаш с дочерьми на выданье, а на леди Элфорд никто и не покушался.
Иногда он думал, что, возможно, и сделает ей предложение, поведет к алтарю, уложит в супружескую постель и переживет несколько минут в ее объятиях ради наследника. Но зачем же терпеть, если он встретил Эмили?
Религиозные беседы леди Элфорд могут возбудить разве святого, а таким даже их священник, достопочтенный Шон Роуби не являлся, так как избегал частого общения с самой богатой прихожанкой.
Что говорить о графе? Леди Элфорд он не выбирал. Их отцы были дружны с детства, имения соседствовали несколько веков, после свадьбы на двух хорошеньких леди, дружба только окрепла, а пять лет назад одному из них пришла мысль, что неплохо было бы породниться, объединив земли, детей и капиталы.
Его отец, девятый граф Блэкберн, завел с сыном утомительный разговор, а ему было все равно: на войне он увидел слишком много, чтобы испугаться свадьбы. Правда, он редко появлялся дома и никак не мог вспомнить лица Мэри, но отец уверял, что это удачный выбор. Бедный отец! Только тебе можно простить такую ошибку!
Он встретился с Мэри, и через неделю спешно уехал в Париж. Домой его вернула смерть родителей два года назад. И смерть родителей невесты. Корабль, на котором они отправились в путешествие, утонул.
В память о родителях, он попытался наладить отношения с леди Элфорд, но получил жесткий отпор. Она с трудом выносила его присутствие и саму мысль об их помолвке. Она плевать хотела на волю родителей, не желала иметь детей и менее всего хотела видеть мужа в своей постели.
– Если я и допущу вас к своему телу, милорд, то только раз, чтобы брак считался настоящим. И считался – здесь ключевое слово.
– Нет, – пригрозил Михаэль, – я буду орошать вас, пока вы не принесете плоды.
Она назвала его дьяволом, зачитала трактат о падших и пригрозила огнем в аду. Он рассмеялся. Дьявол – так говорили о нем женщины, постанывая в удовольствии, и он не был против пылать с ними вместе. А потом встретил Эмили, ангела, и захотел исправиться.
В окружении поклонников, на балу дебютанток, она тоже заметила его, и намекнула, что отдает предпочтение. Только скромность не позволяла ей демонстрировать свои чувства – так уверяла миссис Синклер. Скромность и наличие у него невесты.
Михаэль испросил разрешения у четы Синклер разбить гордиев узел и доказать серьезность намерений. Они позволили Эмили, естественно, под присмотром почтенной компаньонки, совершить поездку в имение леди Элфорд.
Все складывалось великолепно. Солнечный день, доверчивый ангел рядом, а потом он встретила в саду леди Элфорд, поставил в известность о разрыве помолвки и великолепие дня рухнуло. Небо затянуло тучами, вдалеке заплясали молнии, а он дважды вытягивал бывшую невесту из островка грязи, в который она норовила прилечь. И безобразная сцена с падением в холле! Эмили так распереживалась, что пошла пятнами, а ее руки с трудом удалось расцепить.