Приват-танец мисс Марпл
Шрифт:
– Потому что ты полковник, носишь форму.
– Я надеваю ее лишь по праздникам, обычно хожу в штатском, – хмыкнул Дегтярев. – И я не авиатор. Какого рожна мне чужую фуражку надевать?
Я застонала.
– Хорошо. Забудь про головной убор, смотри на второй смайлик. Что хотел сказать человек, отправляя его тебе?
– Летчик спит, – повторил Дегтярев.
– Не смотри на первый значок, – прошипела я. И услышала:
– Дальше подушка. У меня такая дома на диване лежит. Купил совсем недорого. У нее еще руки были, но они мне показались дурацкими, попросил Анфису их отрезать.
– Это
Дегтярев издал странный звук, то ли кашель, то ли смех.
– Ладно, с подушкой я дал маху. Но при чем тут форма военно-воздушных сил?
Из моего горла вырвался стон. Всегда считала, что тупее студентки Галины Андреевой, которая после пяти лет изучения французского языка умудрилась затвердить лишь одну фразу «Жё не манж па сис жур» (как понимаете, девица узнала ее совсем не от преподавательницы Васильевой), никого на свете нет. Однако я ошибалась. Ладно, попробую еще раз.
– Хорошо. Сотри последнюю эсэмэску со смайликами.
– Погоди, она не уничтожается, – пропыхтел полковник спустя пару минут.
– Этого не может быть!
– Нет, точно. Давлю ее, давлю – ничего не получается.
– Ты о чем? – спросила я.
– Сама велела стереть, вот я и пытаюсь.
– И как ты это делаешь? – заинтересовалась я.
Александр Михайлович с шумом выдохнул.
– Вожу туда сюда пальцем по экрану, но текст не исчезает.
– Пальцем по экрану? Здорово! – развеселилась я.
– Не так? Манюня четко объяснила, что телефон управляется при помощи прикосновений. И ты велела стереть. А-а-а-а, сообразил. Сейчас, сейчас… Нет, так тоже не получается. Глупая трубка! Тупая!
Я кое-как сохранила серьезность.
– Дорогой, а что ты сейчас делал?
– Взял ластик, думал, он поможет.
Я опешила. Нет, полковник меня разыгрывает. У него же был сотовый! Пусть допотопный, из каменного века, но все же был!
– Дегтярев, а как ты уничтожал ненужное сообщение раньше? В том телефоне, который выброшен?
– Никак, – ответил полковник. – А что, следовало убирать? Зачем? Они мне не мешали, и их было мало. Вот ты, например, вообще не присылала.
– Верно, – согласилась я. – В первое время, когда ты обзавелся мобильником, я пыталась переписываться с тобой, но ни разу не получила ответа и прекратила попытки. Зачем набивать эсэмэски, если реакции на них нет? Думаю, остальные пришли к такому же выводу. Ты хоть читал сообщения от людей?
– Не всегда, – слишком быстро ответил приятель.
И тут меня осенило:
– Александр Михайлович! Ты не знал, как пользоваться функцией СМС?
– Ерунда! Глупости! – зашумел полковник. – Полное кретинство! Незачем телеграммы на телефон бросать, надо звонить, а не писаниной заниматься. На экране ни хрена не видно, буквы мелкие. Я не находил смысла в тупом занятии. Если по работе надо, мне все доложат на совещании, или в кабинет зайдут, лично скажут, или через Раю передадут. Я никогда трубку не выключаю. Нужен вам Дегтярев? В любое время доступен. А если недоступен, то очень занят. И точно образцы чужого эпистолярного искусства изучать не стану.
– Что же заставило тебя изменить свое мнение? – удивилась я. – Отправила улыбку в ответ на пришедшее от тебя слово «пуктс». Кстати, что ты имел в виду?
– Надо внимательно читать, там слово «Привет».
– Ладно, важен не смысл, а сам факт получения от тебя СМС. Почему ты вдруг решил приобщиться к прогрессу?
– У нас новый шеф, Николай Леонидович, молодой, ретивый, – неохотно признался полковник. – Сегодня на утреннее совещание он явился весь обвешанный ерундой. В правой руке ноутбук, в левой второй, но поменьше, в который пальцем тычут. Положил на стол три телефона и заявил: «Все обязаны освоить компьютер. И чтобы купили сенсорные трубки. Вы не птеродактили. Через месяц к нам из США полицейские приедут. Что они скажут, когда у вас в руках археологические редкости увидят? Вон там, вижу, сотрудник сидит… Пусть немедленно снимет с шеи висящий на шнуре сотовый, выпущенный при царе Горохе!»
– И ты промолчал? – возмутилась я. – Следовало ответить: «Американцы ничего не скажут, они подумают: «Бедные русские полицейские! У них копеечные зарплаты, парни не могут себе позволить современную технику».
– Два часа назад начальник мне сообщение прислал, – мрачно сказал полковник, – а я его прочитать не сумел. И вообще не понял, что за ерунда. Так он в кабинет ко мне приперся, отчитал, как пятилетку, и под конец обрадовал: «Через две недели проверю, обзавелся ли весь народ нормальными трубками. У вас она, вижу, есть, теперь научитесь ею пользоваться. Если за этот срок не освоите гадину…» Сделал зверскую морду и ушел. А я остался в дураках. Где логика? Обозвал трубку гадиной и сам же велел ее освоить!
– Думаю, он сказал «гаджет», – поправила я. – Ладно, слушай внимательно про смайлики и про то, как стирать эсэмэски.
Минут через десять Дегтярев пробубнил:
– Ясно. У меня два вопроса.
– Задавай, – разрешила я.
– Почему это смайлики, если фуражка не улыбается? И где их берут? В моем телефоне картинок нигде нет, только буквы и цифры.
– Надо зайти в магазин и там купить, – проигнорировав первый вопрос, ответила я, – стоят недорого, кажется, один доллар. И вроде уже есть бесплатные.
– Александр Михайлович, непонятка получилась… – раздался из трубки чей-то бас, и Дегтярев отсоединился.
Я расхохоталась. Хотела позвонить Манюне, чтобы пересказать ей беседу с приятелем, но не успела. Трубка снова ожила.
Глава 12
– Интересная инфа! – прошептала Раиса. – У всех жен Морозова, кроме Илоны, родителей трудно хорошими людьми назвать. Детство у девушек как под копирку. Все родились в провинции, все из маленьких городков. Отец алкоголик, буян, драчун. Папашу посадили в тюрьму, мамаша, тоже не отличавшаяся примерным образом жизни, окончательно слетела с катушек, стала завтракать-обедать-ужинать водкой. Все дети – а их у сладкой парочки было несколько – остались без надзора. И старшая дочь вынуждена была ухаживать за братьями-сестрами. В конце концов общественность встрепенулась, пьяницу лишили родительских прав, малышей рассовали по детдомам, а о старшей девочке никто не позаботился, потому что ей уже исполнилось семнадцать.