Привет от царицы Савской
Шрифт:
— «Первый» пошел! — крикнул он и пихнул меня, как надо.
Холод и свет ударили в лицо. Надо мной хлопнуло, и я завис. В этот миг сорвало парик. Я мотнул головой туда-сюда, безнадежно ища его глазами. На фоне синего неба он улетал, махая локонами, похожий на взъерошенную чайку. Вот это представление, подумал я, вообразив удивление пилота.
Щеки и нос зверски жгло. Хорошо, что очки не слетели.
Меня и вправду сносило. И прямо на лес, чего и боялся пилот. Верный его заветам, я решил не дергаться и не пытаться управлять
Пронесло почти. Я прошел над редким сосняком и уже думал, что пронесло совсем. Но тут меня очень грубо дернуло сзади, что-то там затрещало, и меня качнуло высоко вперед, как на качелях. Когда потянуло назад, я в панике развернулся… Хорошо, что меня не успело тут же развернуть обратно, а то позвоночник, затылок… лучше не думать. Прямо на меня несся ствол сосны. Я выставил руки, но самортизировать не успел — и боднул дерево.
Бум! Затемнение…
Я очнулся, чувствуя необыкновенную легкость в теле и страшную тяжесть в голове. Не сразу удалось проморгать сиреневатую мглу. Я провел рукой по глазам — и что-то смахнул. Оказалось, погнувшуюся оправу очков, что висела у меня на правом ухе. Она упала в снег.
Сам я висел метрах в пяти над заснеженной землей. На ней стояла Алиса. В одной руке она держала два натянутых поводка. Моя Шеба и ее Граф эдакой сладкой парочкой радостно пялились на меня, в унисон махая хвостами.
— Меня уже просто мутит от этой твоей синей куртки, — и вправду рассердился я и на Алису, и на радостную сытую Шебу, явно дружившую с Графом. — Хоть по такому случаю могла бы надеть что-нибудь поприличней!
Пока Алиса смеялась, окутываясь легким парком, я расширил поле зрения… Чуть поодаль от нее, около «Хонды», стоял в черном нубуке ее «немой Макс». На той же прямой, только метрах в пятидесяти, густо чернел гроб «гелентвагена». Облокотившись на его капот, улыбался мне издали тот самый жлоб, что зимовал в моей бывшей квартире.
Я огляделся, предугадывая неладное — и не ошибся. Все стороны света, красивого зимнего заката были заняты людьми Алисы. Слева за соснами стоял внедорожник, а около него — два гризли в омоновской форме. Похоже, те самые, что разводили меня в электричке просроченным билетом. Справа, ближе к платформе, — еще один внедорожник. Около него никого не было, но если бы вышли те, кто тормозил меня полосатой палкой на дороге, я бы не удивился. Мне даже почудилось, будто далеко, на нитке шоссе, стоит светлый «жигуль»… или там был просто сугроб?.. Короче, имя им было легион.
— Кто ты? — спросил я Алису.
Она перестала смеяться и несколько секунд загадочно молчала.
— Я тот, кто пытается делать зло, а получается добро, — одним из двух своих голосов, сладким и легкомысленным, сказала она.
Я оценил. Цитировать к месту, пусть и не точно, стилистически неверно, реплику Мефистофеля из гётевского «Фауста» способна далеко не всякая спортивная девушка.
Непослушными замерзшими пальцами я пересчитал, что осталось, нашел спасительную купюрку и бросил ее вниз. Она планировала.
Представьте-ка! Алиса спустила Шебу с поводка, сказала ей «ищи!» — и моя Шеба подняла и отнесла ей свой выкуп!
Меня потряхивало. Ветки наверху трещали.
Прикинув, как лучше приземлиться, я отстегнулся и довольно сносно, без увечий, совершил жесткую посадку. Шеба весело залаяла. Граф подхватил.
Только вот голова у меня раскалывалась. Я приложил ко лбу горсть снега. Полегчало. Думал я уже больше о том, как снять с дерева парашют и не порвался ли он там — денег, наконец, стало жалко.
Я вспомнил: что-то больно ткнуло мне в ребра при посадке… Пистолет. А если бы стрельнул?!
Прихрамывая на обе ноги, я двинулся навстречу очень приветливым на вид существам. Представьте-ка, стоило мне достичь зоны охвата поводков, как они оба, счастливые Шеба и Граф, стали прыгать мне в морду и едва не повалили. Мы оба, я и Алиса, начали им фукать.
Потискав и немного угомонив собачье племя, я достал пистолет и протянул его рукояткой к Алисе:
— Наверно, твое…
— А это, наверно, твое. — Она тоже протягивала мне железяки.
Это были ключи. Один мощный, с двумя бородками, для сувальдного замка, другой изящней — для английского. С брелком она переборщила. Бронзовый чертик — слишком грубый намек.
— Замки и косметический ремонт гостиной — бонус… За профессиональную игру, — сказала она уже тренерским тоном.
Я взял ключи с мыслью, что первым делом выкину чертика.
— А вообще… — Она улыбнулась чересчур мягко, даже, я бы сказал, робко, такой улыбкой разрушая свой имидж. — Ты не просто лучше, чем я думала. Признаюсь, ты меня просто поразил. Все сделать так правильно… Собранно.
— Давай Шебу, — сказал я.
Она протянула мне петлю поводка.
На миг наши пальцы встретились жесткими костяшками.
«Нет!» — приказал я себе.
— Если у тебя будут проблемы с работой, дай знать. — Это был тон сдержанной тренерской похвалы. — Ты опытен, смышлен.
В тот момент я был уже хороший, стреляный Одиссей. Сам себя привязал к мачте и залил уши воском. Да и голова болела, и злость прибывала. «Дам я тебе знать, как же!» — сказал я себе. А вслух:
— Разводить таких же кроликов? Вроде меня?
Я вдруг понял: не ее надо было кликать «садомазохисткой», а самого себя. Сам ты, лузер поганый, стал искать себе приключений на голову, дабы гимн сложить своему лузерству, — вот и сложил… и скажи еще спасибо, что — не ласты!
Маячок доверительности погас в глазах Алисы.
— Был бы хоть чуть поумнее, подумал бы по-другому, — сказала она уже третьим, совсем не знакомым для меня голосом.
И пошла прочь…
Граф потянулся к Шебе, стал дергать хозяйку назад.