Привет, Венера!
Шрифт:
— Понял. Просто…
— Никаких «просто», Антон. Я ничего не хочу об этом слышать. Лучше скажи, что ты вчера узнал?
— Кое-что интересное. Сейчас расскажу. Давай только присядем.
Через пять минут Крутикову стало известно всё, что вчера Антону рассказала Ксения Павленко, секретарь вице-президента корпорации «Венерианс фармс». Он одобрительно похлопал по плечу своего напарника.
— Что ж, молодец. Не зря ты потратил свое драгоценное время. Интересная информация.
— Думаешь, они сговорились, чтобы убить Михаила Конашевича? — спросил Антон.
— Пока нельзя это исключать. Нужно опять поговорить со Светланой и Андреем Пановым. Спросить, почему они умолчали о своей романтической связи, знал ли про нее Михаил, а если знал, то как он к ней относился. Не каждому понравится, что его сестра встречается с женатым мужчиной. В общем, сам знаешь, что спрашивать.
— Хорошо. А ты вчера поговорил с Вадимом Попковым?
— Поговорил! Тот ещё субъект. Я отправил тебе на коммуникатор запись разговора с ним. Прочти, может быть, тебя какая-нибудь умная мысль посетит. Хотя какие мысли у тебя могут быть в таком состоянии… Что, плохо?
— Нормально. — Оба детектива знали, что это не правда. — Что рассказал Попков? Они действительно поссорились с Конашевичем?
— Ещё как поссорились, — охотно подтвердил Крутиков. — Дело до драки дошло. А весь конфликт, конечно же, из-за денег. Конашевич сократил премиальный ежегодный бонус Попкову, несмотря на то, что они были друзьями. Бизнес есть бизнес. У него законы суровые, как погода на Плутоне.
— Вот тебе и мотив. Разве нет?
— Согласен. Мотив есть. Но дело в том, что у Попкова на момент убийства алиби. Пока нет оснований считать, что он «заказал» убийство. Я уже попросил наш Технический отдел покопаться в его переписке и звонках. Может быть, найдем что-нибудь интересное.
— Какие планы на сегодня?
— Как какие? Поедем ещё раз поговорим со Светланой Конашевич и Андреем Пановым. Заставим их сказать правду.
Глава 24
Светлана Конашевич, как и вчера, была одета в черное платье. Но на этот раз лицо её оказалось менее заплаканным. Видимо, она уже пришла немного в себя после известия о смерти единственного брата. Когда детективы вошли в гостиную, рядом со Светланой сидел Андрей Панов. Какая удача! Все в одном месте. Он положил руку ей на плечо, и что-то негромко говорил.
Панов посмотрел на вошедших полицейских. Судя по этому взгляду он был совсем не рад видеть перед собой служителей закона. Впрочем, даже сейчас, в эпоху всеобщего просвещения далеко не все люди рады, если им доводиться стлкнуться с полицейскими. Чего греха таить, у каждого из нас найдется, что скрыть от представителей правоохранительных органов.
— Что вы здесь делаете? — строго спросил детективов вице-президент корпорации «Венерианс фармс». — Почему вы не можете оставить нас в покое?
Крутиков проигнорировал вопросы. Хороший способ поведения, когда не хочешь тратить время, которое, как давно известно, является эквивалентом золота.
— Здравствуйте. Светлана. Мы хотим еще кое о чем вас спросить. Очень хорошо, что господин Панов здесь. С вами мы тоже хотим поговорить.
— Уходите, — не унимался Панов. — Разве вы не видите, что Светлана не может сейчас разговаривать. У нее такое горе. В другой раз.
Он встал перед детективами, готовый, казалось, вытолкать их из квартиры. Наверное, он не понимал, что делает. Иначе он вряд ли бы вел себя так агрессивно с представителями полиции Венера-сити.
— Вадим, перестань. Я поговорю с ними. Присаживайтесь, детективы. Что вы хотите узнать?
Крутиков прямо спросил:
— Андрей Панов — ваш любовник? Почему вы от нас это скрыли?
Вице-президент вскочил с дивана.
— Что за ерунда! Как вы смеете?!
Он подскочил к Антону и схватил его за предплечье.
— Убирайтесь отсюда. Немедленно! Я буду жаловаться вашему начальству. Сегодня же вас выгонят из полиции. Это я вам обещаю! Категорически!
Крутиков улыбнулся. К подобным угрозам за время работы в полиции он давно привык. Практически каждый подозреваемый или преступник обещает полицейским разнообразные кары. По большей части очень суровые кары. Но как только предъявишь им доказательства совершения преступления, они сразу «сдуваются», начинают просить о снисхождении, клянутся, что это было «в первый и последний раз в жизни».
— Успокойтесь, — сказал он, — или вам придется уйти.
При этом Крутиков медленно, но твердо освободил свое предплечье из захвата разгневанного любовника Светланы Конашевич.
Панов хотел что-то возразить, но Светлана его оборвала:
— Хватит, Андрей. Детектив прав. Нам нужно всё рассказать. Они ведь и так уже знают правду.
Вице-президент неохотно подчинился. Он демонстративно отвернулся и подошел к окну. Антон не сомневался, что он продолжает внимательно слушать.
— Значит, вас с Андреем Пановым связывают романические отношения? — спросил Крутиков.
— Да, это так, — не стала отрицать Светлана. — Мы любим друг друга. Уже некоторое время любим друг друга. А что? Вам-то какое дело до этого?
— А ваш брат знал об этом? Как он относился к тому, что вы встречаетесь с женатым мужчиной?
На этот раз хозяйка квартиры не спешила отвечать. Она налила себе в бокал красного вина, сделала небольшой глоток и только после этого сказала:
— Он об этом узнал. Случайно узнал, насколько я понимаю.
— Как он отреагировал?
— А как вы думаете? Устроил скандал. Он был взбешен. Сказал, что нельзя вмешиваться в личную жизнь других людей, нельзя разрушать семью. Обвинил меня, что я разрушаю семью его друга. Потребовал, чтобы я бросила Панова. Сказал, что как глава семьи может меня лишить наследства. Понимаете, он был очень справедливым и честным человеком. Почему-то бизнесменов считают беспринципными людьми, но Миша был исключением.
— Как вы отнеслись к его словам, к тому, что он мог лишить вас денег?
— Нормально отнеслась. У меня есть часть наследства родителей. И я всегда могла в суде опротестовать решение брата. Я проконсультировалась со своим юристом, после чего сказала Михаилу, что буду через суд добиваться своего имущества. Он опять вспылил. Кричал, угрожал. Но потом он успокоился. Понял, что лучше дело не доводить до суда, ведь это привело бы к огласке. Он сказал, что я должна подумать, ведь, мол, всё равно не буду счастлива на чужом несчастье.