Привет, викинги! Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию
Шрифт:
– Никогда не думала, что буду выглядеть настолько усталой, – говорю я вслух, и ведьма в зеркале повторяет мои слова.
Охххх…
Я не узнаю это свое новое отражение. Или, скорее, не хочу узнавать. Но мысли у меня путаются. Даже временами пропадают. Я заставляю себя медленно дышать, сдерживая тошноту. Кажется, что сам воздух скисает от моего дыхания. Я включаю душ и делаю воду горячей настолько, что зеркало покрывается паром, скрывающим меня от меня самой. Отдираю шнурок бейджика от липкой груди, проклинаю пышно расцветший целлюлит на бедрах и отчаянно растираюсь гостиничной фланелевой мочалкой, видавшей лучшие дни.
«Мыться
Жалко, что нельзя вымыть и внутренности, но я стараюсь как следует протереть все доступные поверхности, а затем тщательно чищу свой предательский рот, который так подвел меня прошлым вечером, новенькой жесткой щеткой. В результате у меня возникает рвотный рефлекс, но я решаю, что это справедливая цена за (относительную) чистоту рта.
И тут меня охватывает чувство вины.
Она опускается, словно свинцовый груз, сначала в грудь, затем в желудок, пока я не думаю о том, что было бы неплохо согнуть колени и опуститься на холодный, покрытый плиткой пол ванной в отеле.
Шарлотта и Томас.
Семи и пяти лет.
Смеющиеся. С опухшими глазами после утреннего пробуждения. Прыгающие вниз по лестнице в развевающихся ночных халатах. Поедающие сваренные всмятку яйца с «солдатиками» – ломтиками ветчины. Усердно вытирающие лица салфетками, пока они не покраснеют и не засияют. Или, как прикидываю я, если все идет по плану, пахнущие мятным ароматом и играющие с электрическими зубными щетками, которые им подарили на Рождество. Я скучаю по ним. И мысль о том, что я могла сотворить нечто, что может им навредить, пронзает меня, словно колючка. Потому что какие бы у нас с Грегом ни были проблемы, он их отец. Поэтому мне нужно налаживать жизнь с ним. Любым способом. Чтобы было лучше.
Было легче, когда он работал. Ему было зачем вставать по утрам. Он прикладывал усилия, брился, иногда даже гладил свои рубашки. Поначалу он говорил, что остается дома лишь на время. «Пока не подвернется что-нибудь», – повторял он. Поэтому я стала работать усерднее, задерживаться допоздна. Заслужила повышение, а вместе с ним и «привилегию» выступать на конференциях вроде этой. Грег сказал, что он будет присматривать за детьми, а заодно воспользуется возможностью начать работу над «Историческим путеводителем по Стоунхенджу», задуманным им еще в студенческие годы, но который пришлось отложить из-за жизни, так сказать. Поэтому вторая спальня стала настоящим святилищем со схемами храмов друидов, фотографиями горных пород и стопками научных журналов. Только вот «присмотр за детьми» как-то не удался. И я по-прежнему готовила, убиралась по дому, отвозила их в школу или к няне. А он только вспоминал, что их нужно забрать, после чего плюхался на диван или засыпал в своем «кабинете» на «дневной кровати», которая, что любопытно, стала и его «ночной кроватью».
Он даже не пытался устроиться на работу вот уже несколько месяцев. А когда я спрашивала, можно ли почитать его книгу или по крайней мере те главы, что уже написаны, он начинал мяться, бормотать что-то вроде: «Нужно читать сразу все в контексте». Так это и продолжалось до сих пор.
Ну да, технически я ужасный человек. Я подыскиваю себе оправдания. И быстро убеждаюсь в том, что охватившее меня этим утром грандиозное похмелье – это мое «Наказание, Часть 1».
Я роюсь в сумочке в поисках анальгетиков, беру две таблетки и вспоминаю, что это особое лекарство с работы, на упаковке которого большими буквами было написано: «Один раз в день. НЕ ПРЕВЫШАТЬ РЕКОМЕНДОВАННУЮ ДОЗИРОВКУ».
Я пытаюсь проглотить одну. Или обе. Это не срабатывает, отчего меня еще сильнее охватывает беспокойство и кружится голова.
Ну вот, умно, очень умно… Я упрекаю себя, прежде чем мне не приходит мысль о том, что можно было бы перекусить. Обычно я не завтракаю, но убеждаю себя, что это один из тех дней, когда нужно сделать исключение. Может, какой-нибудь фрукт? Половинку грейпфрута?
«Ресторан» – еще одно помещение без окон – забит детьми с родителями, направляющимися к ближайшему тематическому парку. Здесь пахнет влажными салфетками и отчаянием, а уровень децибелов зашкаливает.
– Араминта? Хочешь сегодня коровье молоко с кашей? Мама обычно дает тебе полужирное или жирное? Попробуй вот это и скажи, как тебе… – обращается к двухлетней девочке мужчина в блейзере с запонками у стойки буфета. Одна женщина усердно загружает рогалики себе в сумочку, а другая разрезает пополам пять вареных яиц, вынимает из них желток, а остальное выбрасывает.
Люди такие смешные.
Несколько десятков ложек одновременно стучат по тарелкам, как будто их обладатели соревнуются за право произнести тост. Взрослые громко поздравляют дошкольников за то, что те проглотили свои цельнозерновые бисквиты.
«У меня сейчас голова лопнет. Прямо здесь и сейчас. Либо лопнет, либо произойдет внутреннее кровотечение… – думаю я, держа руку на голове. – Но, по крайней мере, я держу тошноту под контролем. Ну что ж, неплохо справляюсь…»
Но едва я успеваю подойти к секции «Зерновые и фрукты», как испытываю первый порыв: будто запущенный мне в желудок рыболовный крючок угрожает выдернуть единственный натуральный батончик, который я нашла в своей сумочке, и единственную твердую субстанцию, которая прошла через мой рот начиная с 11 утра предыдущего дня. Пока я рассматриваю мягкие куски фруктов, плавающие в мутной жидкости, в голове у меня продолжает стучать. Мне хочется вычистить себе мозги круглой ложкой для дыни, но я решаю во что бы то ни стало взять тарелку и убеждаю себя: «Ты сможешь». Только вот оказывается, что я не могу…
Содержимое желудка вылетает быстрее, чем я могу сопротивляться этому, даже несмотря на ту силу, о наличии которой в себе не подозревала. Защитный экран буфета оказывает лишь слабое сопротивление. Куски палеожижи, слизистой оболочки желудка и «Шираза» (будь ты проклят, «Шираз»…) разбрызгиваются по фруктам, зерновым завтракам и наблюдателям. Щедро так разбрызгиваются.
Перед моим мысленным взором предстает заголовок:
Пьяную мать двоих детей стошнило у буфета для завтрака в присутствии десятков изумленных посетителей. «Да, это позор», – признает Элис Рэт, стоматолог из Стретэма…
– О господи, извините, ради бога. – Я бросаюсь искать что-нибудь, чем можно было бы убрать весь этот беспорядок. Почему-то мне кажется, что я должна сама очистить замшевые туфли этого мужчины с запонками. «Наверное, он теперь жалеет, что не взял сухой завтрак, – проносится у меня в голове. – Наверное, проклинает тот день, когда пообещал своей Араминте фруктовое мороженое…»
– Я ужасный человек, – бормочу я себе под нос, не обращаясь ни к кому конкретно, сжимаю ладонью рот и понимаю, что пытка еще не окончена. Неужели будет еще? И тут же решительно подтверждаю: Да, будет еще.