Привет, я ветер

Li Lu!

У меня открывается рот.

– Почему? Почему Вы следили за моей жизнью? – сказать, что я удивлена – это ничего не сказать.

Егор Дмитриевич загадочно улыбается. Улыбка очень ему идёт, и на мгновение я даже засматриваюсь в красивые черты его лица.

– Нам не обязательно говорить об этом сейчас, - говорит он, и я понимаю, что сейчас он ничего мне не расскажет.

Я опускаю взгляд. Что ж, я больше спрашивать не буду, хотя мне безумно интересно. Нам подают блюда. Я смотрю на тарелки, ломящиеся от еды, и понимаю, что

не смогу осилить даже этого.

– Я больше не буду ничего заказывать, - тихо говорю я.

Егор Дмитриевич кивает и отдаёт меню официантке.

– Если передумаешь, сообщи мне, - говорит он и принимается за еду.

Я смотрю на то, как ест этот мужчина. Смотрю слишком долго. У него большие руки, покрытые вздувшимися венами и длинные пальцы. Одет Егор Дмитриевич в рубашку и тёмные джинсы. Рукава рубашки подкатаны до локтей, но я бы всё равно не переживала, что он их запачкает в еду, ведь я никогда не видела, чтоб человек так аккуратно ел.

Я понимаю, что пялюсь на него до неприличия долго, поэтому берусь за стейк. Я так давно ела мясо в последний раз. Именно говяжье мясо, а не замороженные полуфабрикаты, в которых был только запах мяса. Вкус изумительный, оно просто тает во рту.

И даже небольшое уже проходящее головокружение не испортило этот вкус. Моя нижняя челюсть уже практически не немеет, поэтому я чувствую весь вкус сполна.

– Скажи, как там твоя мама? Она до сих пор работает в «Скорой помощи»? – спрашивает Егор Дмитриевич.

– Да. У неё сегодня ночная смена и я не хотела бы, чтобы Вы рассказали ей о том, каким образом мы с Вами встретились. – При этих словах я жутко смущаюсь и опускаю взгляд, ведь не могу смотреть ему в глаза.

– Я не собирался ей ничего рассказывать, – говорит Егор Дмитриевич. – Ты думаешь, мне хочется тебя пристыдить перед ней? Возможно. Но мне не хочется, чтобы она расстраивалась, не хочется открывать ей глаза на то, какая её дочь на самом деле, - жёстко добавляет он.

Я приподнимаю брови и усмехаюсь. Не думала, что этот человек такой моралист. Он кольнул меня и мне хочется сделать тоже в ответ. Но я слишком скованная, чтобы ответить.

– И какая же я на самом деле? – с улыбкой спрашиваю я.

– Сейчас я не знаю тебя достаточно, но через время смогу ответить на этот вопрос точнее. Пока что могу сказать, что ты одна из тех потерявшихся девочек, которые думают, что весь мир от них отвернулся, и начинают загонять себя в дерьмо.

Я сглатываю слюну. Прямо в точку, но не на это я обращаю своё внимание.

– Что Вы имеете ввиду? Почему через время Вы сможете сказать точнее?

– Потому что пока я здесь, то не собираюсь оставлять тебя без присмотра.

У меня перехватывает дыхание. Меня бросает в жар, потом резко начинает знобить, от волнения на лбу выступают капельки пота. Что он сейчас сказал?

Я раздумываю слишком долго. Сначала я думаю, что же ему ответить. Потом я думаю, что я слишком долго думаю.

–

А если мне это не нужно? – дерзко спрашиваю я.

– Деточка, тебя никто не спрашивает, - говорит Егор Дмитриевич.

Я чувствую, будто меня загнали в клетку. Мне это абсолютно не нравится. Не люблю контроль взрослых, тем более незнакомых взрослых. По правде говоря, я его немного побаиваюсь. По сравнению со мной он выглядит таким огромным. С его силой и мощью он действительно может меня ни о чём не спрашивать.

Мы в молчании едим свои одинаковые блюда. Мне безумно нравится салат «Цезарь» с креветками, который я пробую впервые.

– В чём состоит Ваша работа? – спрашиваю я.

– Я являюсь одним из совладельцев сети отелей, расположенных по России.

– Ого, - только и могу сказать я.

Я даже не думала, что этот человек такая крупная «шишка». Наверное, подчинённые до смерти боятся его.

– Этим бизнесом я занимаюсь совсем недавно, - добавляет Егор Дмитриевич хмуро.

– А чем занимались до этого? – осторожно спрашиваю я.

– Ничем особенным, - неопределённо отвечает он.

Этот человек полон тайн. Хотелось бы мне раскрыть хоть одну из них.

– Я слышал, что случилось с твоим отцом, - говорит Егор Дмитриевич. – Мне очень жаль. Мой старший брат и твой отец были лучшими друзьями в своё время.

Этого я не знала. Одновременно я поражена тем, что мир такой тесный, и мне грустно от того, что случилось. Моего отца насмерть сбила машина, водитель скрылся и его так и не нашли. Где-то по миру ходит безнаказанный убийца моего отца. Он дышит и чувствует, а мой отец уже нет.

– Мне тоже жаль, - говорю я.

Мой отец – это больная тема. Мне больно вот уже семь лет. Семь лет назад его не стало и моя жизнь начала катиться в бездну. Как будто я сама не знаю, что загоняю себя в дерьмо. Может, мне это даже нравится.

Когда мы справляемся со всей этой едой, Егор Дмитриевич просит меню ещё раз. Я удивляюсь, потому что думала, что мы уже наелись до отвала, а оказалось, что ему хочется ещё. Мне-то уж точно ничего больше не хочется, если я съем ещё хоть кусочек, то мой живот разорвётся на куски.

Посмотрев меню, он без единого слова подходит к бару, где стоит наша официантка и что-то ей говорит. Наверное, он больше не хочет платить за меня и боится, что я тоже что-то закажу. Но я не напрашивалась на этот поздний ужин. Какой всё-таки неловкий момент.

Егор Дмитриевич садится напротив меня и слегка улыбается. Официантка приносит счёт, и он сразу же кладёт туда крупную купюру.

– Сдачи не нужно, - говорит он обалдевшей официантке.

Пока я застегаю свой балахон, Егор Дмитриевич надевает пиджак. Эта его одежда… это не обычные костюмы, которые носят офисные планктоны. Штаны заужены, а рубашка приталена, они выглядят современно, будто он побывал на показе мод в Париже и снял этот костюм с модели.