Привидение в кроссовках

Донцова Дарья

Девчонка вперилась в нее взглядом.

– Заткнись!

– Аллочка, – велела я, – спустись вниз и вели девочкам проверять сумки.

– Вот идиотки! – с чувством констатировала воровка.

Не успела она захлопнуть рот, как в кабинет вошел высокий, статный парень, одетый самым шикарным образом. Правда, на мой взгляд, ярко-красная рубашка не слишком идет к строгому черному костюму, и уж совсем ни к чему тут были лаковые полуботинки, но, как ни странно, впечатление вошедший создавал весьма положительное.

– Во, – фыркнула девица, –

сам явился! Ишь, работу бросил, ну дела. Цирк прямо! Сколько человек задавил, пока сюда мчался, а?

– Заткнись, – бросил мужчина, потом очень вежливо поинтересовался у меня: – Какая сумма?

– Тридцать семь рублей.

– Вам или в кассу?

– Че­рез торговый зал, пожалуйста.

– Да беги, давай! – кричала девчонка.

– Захлопнись, Шура!

– Сам умолкни.

– Рот закрой! – вскипел муж.

– Сам закрой!

– Ща тебе вмажу!!!

– Ну-ка попробуй, – подбоченилась Шура, – слабо тебе, куда там, это не на стрелках автоматом махать!

– Эй, – заорал мужчина, – идите сюда!

Из коридора, словно привидения, материализовались две шкафоподобные личности со спокойными взглядами жвачных животных.

– Берите ее и суйте в джип, – велел хозяин.

– Встаньте, Александра Михайловна, – миролюбиво прогудел один, – пойдемте тихонечко.

– Не надо бузить, – добавил второй, – там коньячок в баре.

– Пошел на…, козел долбаный, – ответила Шура и основательно устроилась в кресле, – да­же не пошевелюсь.

– Несите ее прямо с креслом, – отрывисто приказал хозяин.

Парни приблизились к даме, но та завизжала, легко взяв верхнее ля. А ко­гда мужики попытались ухватить Шурочку, та, продолжая орать, ткнула острым длинным носком сапога одного из «шестерок».

– Ой, – взвизгнул тот, – Евгений Семенович, она дерется!

– Живей давайте, – прошипел парень, – не позорьтесь тут, с бабой, блин, справиться не мо­жете! Зачем вас держу, идиоты!

– Это точ­но, – заржала Шура. – Сам кретин, охрана уроды, а маменька твоя чисто Баба Яга!

Женя посинел, но удержал лицо. Че­рез пару минут орущую, плюющуюся Шуру утащили вместе с креслом, муж сгонял в кассу и приволок чек.

– Хорошо, – сказала я, – но с вас еще две вещи.

– Ну? – пробасил Женя Бетон. – Какие?

– Во-первых, верните кресло, оно казенное, во-вторых, придется купить подарок. Или штраф оформим?

– Нет, – мотнул головой Бетон, – ведите и показывайте, че­го брать!

Я проводила парня в канцелярский отдел и ткнула пальцем в жуткую вещичку без шансов найти хозяина. Огромная хрустальная обезьяна с золотыми глазами сидела на сундучке. В руку человекообразного предполагалось втыкать карандаши, в черепе имелось отверстие для ластика, а из живота выезжала точилка. Впрочем, мо­жет, какого-нибудь первоклассника отвратный монстр и сумел бы привлечь, но цена! Безделушка стоила ровно десять ты­сяч, и идиотов, желавших получить этот шедевр за подобную цену, не находилось.

– Вот, – ткнула я пальцем в хрустального монстра.

–

Не вопрос, – отозвался Женя и пошел в кассу.

Посчитав инцидент исчерпанным, я поднялась в свой кабинет и тяжело вздохнула, увидев валяющееся в углу дорогое испорченное пальто. Нет, быть директором магазина тяжелый, неблагодарный труд. Еще хорошо, что Ленка не заставила меня торговать водкой! Хотя, если припомнить темпераментную девицу, унесенную только что отсюда на стуле…

В дверь постучали.

– Войдите.

Появился Женя с коробочкой.

– Вот, – сообщил парень, ставя передо мной обезьяну, – подарок.

– Нет, – покачала я головой, – она ваша, просто человек, пойманный на воровстве, должен купить у меня в магазине что-нибудь из плохо уходящих вещей, поняли?

Женя кивнул, сел на стул и, тяжело вздохнув, спросил:

– Водички не дадите, жарко у вас.

– Мо­жет, чаю?

– Нет, лучше минералочки.

Я протянула ему бутылку и стакан. Парень стал огромными глотками пить воду, вид у него был совершенно несчастный и какой-то по-детски обиженный. На секунду он показался мне мальчиком, нацепившим по недоразумению дорогие отцовские вещи.

– Супруга у тебя нервная очень!

Женя поставил пустой стакан на стол, вытащил сигареты, щелкнул зажигалкой, потом спохватился:

– Можно?

– Пожалуйста, – ответила я и вынула «Голуаз», – кури на здоровье, если тебя не смущает двусмысленность данного пожелания.

– Спорт у них такой, – сказал Женя, – хобби у девок.

– Что? – не поняла я.

– Дома сидят бабы, – принялся пояснять парень, – не работают, мы им с пацана­ми на счастливую жизнь денег надыбали. Щи варить не нужно, пыль домработницы убирают, дети у нянек. Скучно девкам, не знают, чем себя занять, прямо беда. Вот и приду­мали развлечение. Ездят по магазинам и прут, что получится. Им без разницы: дорогое, дешевое, лишь бы слямзить. Лаве с собой не берут.

– Кого?

– Лаве, – усмехнулся собеседник, – деньги. Уж извините, это так лаврушники говорят, я с ними вместе сидел и нахватался.

Я внимательно посмотрела на Женю Бетона. Лаврушник – это вор грузинской национальности, нашему криминальному миру нельзя отказать в чувстве юмора.

– Сам чем занимаешься?

– Техникой торгую, – пояснил Женя, – телики, видики, ну и все остальное. Значит, лаве не берут, что­бы соблазна не было купить. Од­на тырит, а другая у магазина поджидает.

– Зачем?

– Так у них спор. Кто больше вещей утянет, не по стоимости, а по количеству, тот банк и сметает. У них на кону сумма стоит, так, ерундовая, баксов пятьсот, не больше. Но девкам главное не деньги, а кураж.

Он помолчал немного и добавил со смешком:

– Моя-то сегодня Катьку обштопала. У Шурки три книги, а у Катьки только щетка для одежды, она в универмаге скоммуниздила. Ща обе красотки у меня в джипе злятся.

Я возмутилась до глубины души:

– Но это же отвратительно!