Привидение в кроссовках

Донцова Дарья

Я оглядела парня:

– Дам тебе мои джинсы и пуловер.

– А обувь? У меня сорок третий…

Спустя еще полчаса все ушли. Соловьев и Павел прихватили по энциклопедии «Жизнь животных», Антон Михайлович прибарахлился «Справочником терапевта», Миша не стал брать книги, он уехал в на­ших вещах. Причем фельдшер капризничал, как мог. Обычные, голубые «Lee» он не захотел, пришлось мне расстаться с вельветовыми джинсами, пуловер парень выбирал минут десять, а потом заявил:

– Между прочим, трусов у меня тоже нет.

– Возьми, –

протянула ему Маруська белые трикотажные плавочки, украшенные кружевами и кокетливыми бантиками.

– Что я, педик? – возмутился Миша. – Дайте нормальные.

– Других нет, – отрезала я, – натягивай джинсы так.

Но Михаил все же взял трусики и ушел на кухню переодеваться. В кон­це концов он выглядел замечательно, только од­на маленькая деталь портила внешность. Миша уехал в моих домашних тапках, розовеньких, с помпона­ми, подходящей по размеру обуви у нас не нашлось.

ГЛАВА 22

Утром, едва я успела собрать постельное белье, в кабинет ворвалась страшно возбужденная Аллочка и вместо того что­бы, по обыкновению, прижать Хучика к груди, заорала:

– Что у нас ночью стряслось?

Я вздрогнула. Мы с девочками решили ниче­го никому не рассказывать и до утра наводили порядок. На этот раз я проследила, что­бы все книги поставили на нужные стеллажи. Мы вернули на место и тяжеленную стеклянную крышку аквариума, вымыли пол, прилавок. Словом, ниче­го, кроме шишки на голове у Лели, не напоминало о ночном приключении.

– Извини меня, Лелечка, – бормотала я, возя тряпкой по полу, – мне и в голову не пришло, что это ты. Я вообще ду­мала, вы завтра придете… Как вы в магазин попали?

– Так у меня ключ, – пояснила Маня.

– Откуда?

– Дубликат с твоего сделала, в мастерской за углом.

– Зачем?

– Ну, ты свой, по обыкновению, потеряешь, – усмехнулась Машка, – я решила подстраховаться.

Недоумевая, как Алла догадалась, что в магазине вечером происходили бурные события, я спустилась вниз и увидела продавщиц во главе с Шурой, столпившихся у аквариума.

– Вот, – взволнованно сообщила Аллочка, – такого еще не бывало.

Я подошла к гигантскому кубу вплотную и онемела. Вчера мы с девочками тщательно убрали зал, замели все следы, а про аквариум благополучно забыли, и теперь он выглядел, словно экспонат выставки авангардного искусства. Внутри мирно стояла табуретка, на грунте валялись кроссовки, а в воде, словно большие плоские рыбы, плавали два носка Миши-фельдшера.

– Вот черт! – вырвалось у меня.

– Именно что чертовщина какая-то, – подхватила Аллочка. – Ну как это все сюда попало?

– В старых домах еще не то случается, – авторитетно заявила Шура, – у нас один знакомый мужик купил квартиру на Арбате, жильцов расселил и зажил. Да только прикиньте, привидение его замучило, выло по ночам, гуде­ло… Пришлось экстрасенса вызывать.

– Мне тут вечерами одной страшно оставаться, – внезапно призналась Аллочка, – разок да­же показалось, нечто серое крадется.

И как только Дарья Ивановна здесь ночует? Лучше уезжайте, нечисто тут.

– Глупости все это, – сообщила разумная Света. – Думаю, де­ло обстояло так. Кто-то решил обокрасть аквариум, поставил туда табуретку, влез, потом вылез…

– А кроссовки с носками? – поинтересовалась Лиля.

– Ну, сначала сдуру в обуви сиганул, а потом понял, что в ней тяжело передвигаться, и снял, – ответила Света.

– Ерунда, – отчеканила Шура, – за каким шутом вор в аквариум нырнул? Там нет ниче­го ценного. Он скорей бы что-нибудь из витрины в канцелярском спер, вон ту ручку, к примеру, за двадцать ты­сяч.

– Знаю! – завопила Света. – Алла Сергеевна, помните бабуську, ту, с третьего этажа? Которая приходила и про сокровище рассказывала? Вот, небось вор и ринулся в воду за кладом. Камушки-то внутри здорово на настоящие похожи. Вон, гляньте, чистые изумруды!

– Закончили болтовню, – резко оборвала Свету Алла, – дав­но открывать пора, – аквариум зачехлите, а я сейчас Макара Ивановича вызову, он все вечером достанет, а заодно и почистит.

Девчонки кинулись выполнять указания. Я пошла за Аллочкой наверх и, очутившись в ее кабинете, поинтересовалась:

– Что за история с кладом?

– Бред, – отмахнулась заместительница, – не думай о ерунде…

– А все же?

Аллочка вздохнула:

– Тут на третьем этаже проживает безумная старушка с болезнью Альцгеймера, или синильным психозом, уж не знаю точ­но, чем она страдает. Так вот, ко­гда Елена Николаевна взялась магазин перестраивать, эта тетка заявилась и стала следить за рабочими.

Татьяну Борисовну никто не звал, но она особо и не мешала, просто наблюдала за тем, как рабочие крушат стены и разбирают кирпичи. Че­рез неделю Лена не выдержала и поинтересовалась у дамы:

– Что вас тут так привлекает? Пыль, грязь…

Татьяна Борисовна с достоинством ответила:

– Хочу заявить свои права на клад, там вещи, принадлежащие моей семье.

– Клад? – вытаращила глаза Лена.

– Именно, – кивнула дама и рассказала невероятную историю.

В 1924 году, ко­гда ее отца, Бориса Алтуфьева, уводили в застенки ЧК, инженер, предчувствовавший, что нико­гда не вернется назад, успел спрятать, как говорила мать семилетней Танечке, самое дорогое и ценное. Клад!

– А ты, маменька, знаешь, где это? – спрашивала дочка. Дарья Ивановна не отвечала, но Танюше, умненькой девочке, стало понятно, конечно, что матушка в курсе дела. Разве папенька, любивший жену до беспамятства, мог не рассказать ей о сокровищах? Просто мамочка не желала пока говорить дочке об этом… Вот подрастет Танюша, и она ей обязательно откроет тайну. Наверное, так бы и вышло, только в 1936 году мамочка попала под один из редких то­гда автомобилей и скончалась, не успев ниче­го рассказать. Девятнадцатилетняя Таня старательно обыскала все доступные ей помещения, но ниче­го не обнаружила.