Приворот на босса. Хочу, не могу

Зверева Вера

– Ну всё, трындец нам, – Таня сразу сдулась, и вся её утренняя раздражающая жизнерадостность поблёкла, как большой тенью накрыло.

– Почему? Что плохого то? Ну, приехал владелец и что? – я глядела то на одного, то на другого.

– Как и что? – изумился Константин, забыв, видимо, что я тут новенькая и, вообще-то, местных легенд ещё не знаю. – Соколов – это воплощенный Всадник Апокалипсиса!

– В смысле? – не поняла я, звучит как-то глупо, – что значит апокалипсиса?

– А то! – встряла Таня, – что он уже год проводит ревизию всех филиалов и подразделений холдинга, прилетает

в необъявленный случайный город, чтобы никто подготовиться не успел, и наводит там такой шорох, что пожар, наводнение и землетрясение в один день столько не приносит разрушений.

– Массовые увольнения, сокращения зарплат, продажи целых филиалов и даже посадки были! Представляешь? Директора и главбуха за решётку отправил, – с чувством продолжил рассказывать Костя, и от эмоций у него даже вена вздулась на накачанной шее, – сам! Своими руками, сдал руководителей целого подразделения и глазом не моргнул.

– Ну, так может, – я растерянно посмотрела на них, – может, они заслужили?

– Ага, или слово ему поперёк сказали, – скептически поморщилась Таня. – Говорят, он жуткий самодур и тиран, вообще ничьё мнение в грош не ставит. По щелчку пальцев неугодного может уволить просто потому, что у него настроение плохое. А не уволить так посадить, или ещё хуже, не найдут бедолагу вообще! Говорят и такое бывало, вон управляющий Калужскими складами так и пропал, небось киллеры у него есть свои личные, которые грохнули того и в лесочке прикопали! Так что хана нам тут всем, раз добрался и до нас!

– Я не очень в это верю, если честно. Это какие-то детские…

Я не успела договорить, потому что на этаже раскрылись сразу оба лифта, и из них высыпала целая толпа народу, причём странно кучкующаяся вокруг кого-то в эпицентре. И люди все эти выглядели так, будто собираются вот-вот на колени бухнуться, такого фальшивого и напускного подобострастия я в жизни не видела.

– Ой, мать моя, – пробормотала Таня и попыталась исчезнуть за кофейным автоматом.

Я развернулась в ту сторону лицом, считая, что уж мне точно нечего опасаться. Я работаю хорошо, прямое руководство всегда было довольно, не будут же меня карать за небольшое опоздание.

– Бизонов! – впереди несущийся исполнительный директор, подозрительно бледный и дёрганный, щёлкнул пальцами начальнику охраны, и тот сразу вытянулся по стойке смирно и вылез передо мной, словно на построении в армии. – В кабинет живо! – указали ему следовать, судя по всему, к тому самому начальству на ковёр.

Я только хотела шепнуть Костику, что он перебарщивает, встав так, будто ему кол вместо позвоночника воткнули, как увидела ЕГО.

В центре человеческого вихря, семенящего ногами и пытающегося заглянуть в глаза, шёл широкими шагами, будто надвигающийся грозовой циклон, устремив взгляд прямо перед собой и сведя тёмные брови, тот самый Всадник Апокалипсиса.

Мой Аполлон.

Я замерла и сердце, кажется, пропустило удар, потом с трудом завелось снова и застучало, как старый разбитый двигатель, отдаваясь пульсом в висках. Я широко распахнула глаза и только, когда Бизонов сорвался с места, чтобы обогнать всю толпу, смогла моргнуть.

Поверить в то, что я вижу было не просто сложно. Невозможно!

Он шёл мимо, не глядя на нас, словно мы не существуем. Всё такой же высокий, темноволосый и красивый, взгляд карих глаз холоден и безразличен, в них искусственным неживым светом отражается только цель, за которой он движется как неумолимый накат цунами.

Тёмно-серый костюм даже на вид стоит целое состояние, а я могла представить его только в той чёрной шелковой рубашке, да обнажённым на сидении, спящим как утомлённый античный бог. А этот человек, энергетика которого душным тяжёлым магнитным полем раздвигает людей вокруг него и, кажется, даже стены, совсем не тот, что стонал в моих объятьях ночью.

Нет, я определённо всё ещё сплю!

Это сон.

Кошмар!

В коктейли подмешали какие-то психотропные наркотики и у меня тяжёлый бред!

Что-то громко звякнуло, и я вздрогнула, выныривая из безумного сна. В то же мгновение кто-то резко дёрнул меня за руку.

– Саш, ты чего? Обожглась? – услышала я как из-под толщи воды голос Тани. – Саш?

Я не в силах произнести ни слова, обернулась к ней. Видимо, что-то было написано у меня на лице.

– Тебе что, плохо? Ты бледная, – она указала взглядом куда-то вниз и я тоже посмотрела на мою разбитую кружку, кусками валяющуюся под ногами.

Да что со мной?

– Нет, – нахмурилась я, – то есть, да. Что-то мне дурно.

Я скользнула взглядом по опустевшему коридору, вся толпа, как появилась, так же и исчезла, молниеносно и бесследно. Как и грозовой Аполлон во главе.

– Мне нужно отойти, – я покачала головой и, не объясняя больше ничего, быстрым шагом направилась в туалетную комнату в дальнем конце коридора.

Только оказавшись там, я вдохнула и остановилась. Нет, это какое-то сумасшествие! Где он и где я, да как мы… да откуда он там взялся, в этом захолустье? Как я могла так… Так что?

Может, это всё же не он?

Я встала перед раковиной и включила воду, наполнила ладони и слегка намочила лицо, тут же резко вдыхая от её прохлады. Шоковая терапия мне сейчас не повредит.

– Саша! – Таня ворвалась за мной в туалет, и выглядела она очень обеспокоенной. Не такой напуганной, конечно, как при виде Всадника Апокалипсиса, про которого сама же и нагнала жути. Но с неподдельным волнением за меня.

– Всё нормально, это с недосыпа вчерашнего, – попыталась я её успокоить, – голова закружилась.

– Точно? – приподняла бровь подруга, – ты выглядишь, будто ты врёшь. Не в том, что тебе плохо, конечно, а в причине. Ты ведь не отравилась вчера ничем там, бледность у тебя странная какая-то…

– Да потому что это он! – не выдержала и сорвалась я. В секунду я пролетела расстояние от «никогда никому не скажу» до «я не могу держать это в себе».

– Кто он?

– Всадник ваш! Апокалипсис этот ходячий! Боже мой, – я взялась за голову и пригладила волосы, убирая их назад. В зеркале тут же отразились засосы на моей шее, которых не было видно под рыжими вьющимися локонами. Я до сих пор, как сейчас, помню прикосновения его губ к этим местам, они всё ещё горят от его поцелуев! Я вся пылаю от одного взгляда на него. И тут же стыну, как в жидком азоте.