Привычка убивать
Шрифт:
— Эти евреи все одним миром мазаны, — компетентно резюмировал Витя, брезгливо поддевая носком начищенной туфли какую-то проржавевшую жестянку с выпуклыми буквами. — Эти бомоны, значит, зависают тут, оттягиваются… а он сечет за всеми, гада кусок, — ну, не сам, конечно, а через своих «шестерок». А потом всех сдает. Я этих евреев ужас как не люблю — их надо бы мочить, пока чего не вышло. Но я тебя не понимаю — ты хочешь взять эту розваль из-за какого-то Остермана…
— Какого-то?! — ужаснулся Серж. — Витя, да ты что? Это не какой-то Остерман! Это один такой Остерман. Андрей Иванович, вице-канцлер, могущественнейшая персоналия в истории России. И он вовсе не еврей, можешь мне поверить. Хотя в принципе в данном случае национальность роли никакой не играет — это историческая фигура вселенского масштаба. Ты про Анну Иоанновну читал?
— Я их всех в гробу видал, — уклончиво
— Буду счастлив иметь в собственности сие вместилище вековой культуры, — отрапортовал Серж. — Куда там нужно проехать, чтобы документы оформить?
— Ну, хрен с тобой, — удрученно согласился Витя. — Но смотри — как бы тебе потом не пожалеть…
Архивариус не пожалел. Он нанял бригаду мастеров, которые принялись неторопливо реставрировать особняк. Покопавшись в архиве, Серж нашел старые архитектурные чертежи дома, возрадовался до слез и пожелал полностью восстановить первоначальный облик исторического памятника. Однако при составлении сметы совместно с бригадиром выяснилось: для полной реставрации понадобится сумма, как минимум в три раза большая той, что была затрачена на приобретение «розвали». В принципе деньги имелись, но если отдать все, на что тогда жить? Архивариус решил не впадать в уныние: он дал команду соорудить на первом этаже скромную квартирку на три комнаты, провести в нее свет и оборудовать сантехникой.
— Окна в остальных помещениях заколотить досками, черный вход заложить, на парадный навесить металлическую дверь, — завершил свое распоряжение Серж. — Буду жить тут. А как денег скоплю побольше — продолжим…
Вскоре оборудование квартиры было завершено, Серж переехал в новые покои и зажил в свое удовольствие. Не желая обременять себя мелкими житейскими проблемами, он нанял домработницу на две семьи: в понедельник, среду и пятницу бойкая пенсионерка тетя Груша наводила в квартире архивариуса порядок, стирала и готовила пищу впрок, а два раза в неделю наведывалась к бабке с матерью и соответствующим образом их обслуживала — с возрастом Марье Петровне было все труднее поддерживать квартиру в порядке и ухаживать за невменяемой дочуркой.
С течением времени жизнь Сержа наладилась и вошла в определенное русло: во многом благодаря Вите, который, будучи сам из породы хищников, на удивление тепло и сострадательно относился к архивариусу, считая его, по всей видимости, непризнанным гением. Витя организовал для приятеля совершенно неожиданный вид бизнеса: составление родословных для «новых русских».
Дело это было новое и поначалу вызвало у нашего знатока истории некоторое душевное смятение. Приезжал, допустим, какой-нибудь Петя Полупездов из Гукива — по рекомендации Витька, естественно, — и застенчиво просил отыскать в глубине истории России затерявшийся след его знатного рода. Он-де слышал от некоего Облапупенкова, что прапрапрабабушка его по папиной линии происходила то ли от князей Оболенских, то ли еще от каких-то там графьев хрен-знает-как-их. В общем, нужно восстановить генеалогическое древо да подкрепить это древо какими-нибудь официальными документами. А за это нате вам две штуки баксов. Ну а ежели древо выйдет классное: толстое и ветвистое, то будет доплата — еще штука. А то нехорошо получается: пивзавод есть, две заправки, пять «мерсов» есть, счета в каких-то там нерусских банках, а происхождение немного подкачало. Ну разве может такой замечательный человек иметь обычные рабоче-крестьянские корни? Не правильно это!
Первую родословную Серж составлял очень долго: добросовестно искал в анналах упоминание об этом самом Полупездове и его полупезднутых дальних родственниках. Перерыл все библиотеки, познакомился с работниками всех загсов и так далее и тому подобное. Полупездов названивал ежедневно, торопил и высказывал недовольство.
— Я тебе за что деньги заплатил, конь ты педальный?! Мне что теперь — целый год ждать, в натуре? Через неделю не будет — вешайся, обмылок фуев!
— И за каким дядьком ты столько времени на него тратишь? — удивился Витя, когда Серж в панике позвонил ему и попросил защиты от несостоявшегося дворянина. — Нарисуй ему от фонаря первое что под руку подвернется — хоть от Александра Невского, и пусть себе радуется.
— 0 чем ты говоришь! А ссылка? — ужаснулся такому кощунству архивариус. — Где я возьму историческое подтверждение? Да меня первый же встречный историограф на смех подымет! Скажет — шарлатан этот Лиховский, даром что кандидат (два
— С этими твоими хероографами никто из наших не общается, — лениво сообщил Витя. — Это я тебе отвечаю. Ему лишь бы перед братвой пофорсить — только-то и всего. Сделай липу, не стесняйся. Дай ему, чего он хочет. А то и впрямь — может обидеть, я его знаю…
Серж дал. Составил две копии несуществующих документов, якобы хранившихся в его архиве, трясущимися руками поставил архивную печать и вручил Полупездову.
— Ну вот — давно бы так! — воссиял обрадованный «новый русский». — А то тянул чего-то, я прям не знаю. За коня извиняй — но ты ж сам виноват, в натуре…
С того момента Серж принялся штамповать родословные, как хороший печатный станок: набил руку, перестал стесняться в ссылках, сделал дубликат печатей, чтобы каждый раз не бегать в архив, ежели нужда приспичит в вечернее время. Совесть его больше не мучила, профессиональная гордость не страдала: родословные приносили хороший заработок, позволявший жить на широкую. ногу и не обмирать от страха на таможне, вывозя ворованные документы (у Сержа в папке осталось десятка полтора листов, которые он берег на случай крайней нужды) и ввозя непродекларированные баксы. Постепенно архивариус приобрел известность — благодаря своим специфическим клиентам, которые, желая поднять свой престиж, нахваливали Сержа как лучшего специалиста в своей области и всячески превозносили его заслуги. Появились интересные знакомства, связи, обозначился определенный круг, принадлежа к которому наш парень мог считать себя в известной степени защищенным от разного рода проблем и опасностей, ежедневно преследующих обычного среднестатистического гражданина, каковым совсем недавно являлся простой архивариус. Иными словами, Серж незаметно для себя, вроде бы спонтанно, угодил в элиту. Его стали приглашать в университет читать студентам лекции, в широком кругу питерской интеллигенции приняли как своего и даже почитали за большого ума человека. Иногда, долгими слякотными вечерами, сидя у себя в библиотеке, архивариус призадумывался: а не поискать ли в глубине веков, в самой гуще, так сказать, и свои дальние корни? Уж больно интересная фамилия: Лиховские. Поневоле напрашивалась мысль о возможном переплетении ветвей лиховского генеалогического древа с такими простыми и созвучными фамилиями, как… Браницкие, Потоцкие, Вишневецкие, Лещинские…
«Хи-хи-хи… — тоненько посмеивался Серж, смущаясь сам перед собой. — А делать мне больше нечего — лазать по анналам. Я и так про себя все знаю, что надобно. Лучше помараю-ка я этого недоумка Тарле — такую дрянь написал, перед студентами стыдно…»
Такая славная жизнь продолжалась до августа 1998 года. Нет, кризис ни в коей степени не затронул благосостояние Сержа: все его накопления по-прежнему хранились на чердаке в долларах. Только теперь на его собственном чердаке.
Так вот, в августе 1998 года, в один из первых трех дней после кризиса, когда вся деловая рать в безысходном исступлении рвала на себе растительность, Витек навестил приятеля и, томно попыхивая толстенной сигарой (кризис его обошел стороной — предупредили вовремя, успел крутануться), напомнил о давнем разговоре:
— Вот ты говорил, что тут разные типы тусовались… Ну, всякие крутые деятели искусств. А меж ними политиканы всякие зависали. На самом деле было?
— Разумеется! — Серж даже удивился такой постановке вопроса. — Ты что, думаешь, я это для красного словца сказал?
— Есть мысля, — Витя пыхнул сигарой и подмигнул историку. — Можно тут организовать это… ну, типа, литературное кафе. Отреставрируем, тебе апартаменты забацаем на втором этаже. А на первом: зал, кухня, сцена в углу, на ней, типа, рояль… Рояль там у них был?
— Клавесин, — живо подключился к рассуждениям приятеля Серж. — Рояля у них там не было. И что?
— Ну, ты найдешь все бумаги, насчет этой забегаловки в те времена, сделаешь подборку, пропечатаешь в газеты, — продолжал развивать свою мысль Витя. — И не один раз — типа, рекламу сделаем. А мы забацаем тут все, как было раньше, — ну, при этом твоем Ситромане…
— Остермане, — поправил Серж, недовольно поморщившись. — С обоснованием и исторической ссылкой могут возникнуть проблемы. Тот факт, что здесь размещалась секретная резиденция вице-канцлера, широким массам неизвестен: это своеобразная историческая находка, «белое пятно», заслуга в открытии которого принадлежит вашему покорному слуге, сударь. Историографы, прочитав эту заметку, мгновенно ополчатся против меня. Начнется полемика, придется доказывать свою правоту, это займет массу времени…