Приятная неожиданность
Шрифт:
А теперь пора бы и выпить что-нибудь покрепче. Мы спустились вниз. Сели за свободный столик. Тут же подскочил половой. Чего изволите? А изволили мы зелена вина. Дали нам водки и закуски. Хряпнули по первой. Закусили. Второпях дернули по второй. Расслабились, потекла неспешная беседа. Через пол часика меня повело, потянуло на подвиги. Я решил спеть.
Голосишко-то у меня жиденький, но слух хороший, в школе пятерка была. Причем получил ее неожиданно. Было это классе в четвертом. Петь по детству я терпеть не мог. А тут пение по два раза в неделю. Молоденькая
И на очередном уроке решил, что пора голосить. Вызванный к доске, что-то спел. Учителка, мужественно и пока безрезультатно, боровшаяся со сном, страшно оживилась.
– А еще так сможешь? Голос, как у Робертино Лоретти!
– Конечно могу!
Ну, песен я знал массу, в том числе арий из опер и оперетт. И слышал их отнюдь не по радио. У отца был великолепный баритон и отличный слух. После песен мне поставили пятерку, в четверти и в году тоже. А через два года, как и у знаменитого итальянского мальчика-певца, голосок сломался. Мы оба выросли. И, отнюдь, не кастратами, как раньше певцы в Ватикане!
Я выпил еще чуть-чуть и пропел замечательную песню брежневской поры. Фрол заинтересовался.
– Голос-то не блещет, но какова песня! Где ж такие поют?
– Главное – кто пишет.
– А кто пишет?
Тут я и сболтнул:
– Мы пишем!
– Ты пишешь, – обалдел Кузьмич.
– Именно я.
Тут, притихший было народ, загалдел. Решил закрепить успех и спел еще пару песен. В конце концов, Утесов не сильным голосом брал. Мы засобирались было уходить. Тут народ стал роптать.
– Пой еще, пой еще!
– Вы нам платите что ли? На свои пьем, – озлился Фрол.
И слушатели понесли деньги. Правда, далеко не все. Многие норовили урвать даром. Но с Кузьмичом этот трюк не прошел. Он подошел к группе из трех мужиков.
– Платить будем?
Те повели себя нагло.
– Мы в корчме, у хозяина сидим.
– Вот он вам пусть и поет.
– Да ты нам не указ, где хотим, там и сидим!
Возле Фрола встали плательщики. Наглецы поняли, что их сейчас будут бить. Они с гнусом встали, ухватили самого бойкого своего и отчалили. А я им вслед рванул отходную. Оставшиеся клали деньги безропотно. Если кто-то пытался сэкономить, Фрол жестко говорил, что эта сумма устроит нищих, они тебе и споют. После этого, все доплачивали, понимая, что второго раза может и не быть. Певец может уехать, пойти петь в другое место, сорвать голос, да мало ли что. А я пел и пел. Исполнял русские песни, мешая с иностранными, у которых знал переводы. Решил заканчивать исполнением шлягера 21 века. Посмотрел на Кузьмича – он понятливо махнул рукой, встал и объявил.
– Последняя песня!
Народ было зароптал.
– Певец не железный, – добавил Фрол, – можем и сейчас уйти.
Наступила тишина. Я спел. Толпа бесилась. Еще чего-нибудь! И еще раз исполнил.
И мы пошли, не обращая ни на что внимания. Я вам не эстрадный певец! Пора отдыхать.
Утром мы позавтракали и пошли по
– Слушай, Кузьмич, мне нужен музыкальный инструмент.
– Зачем, ты же сам поешь?
– Затем. Деньги давай.
– Сколько?
– Гони десять рублей.
– Это же большие деньги!
– А я большой человек. Ты вот уедешь, а мне на что жить?
Фрол отсчитал и убежал. А я пошел вдоль рядов, разглядывая товар. Тут услышал трещотки, дудки. Вот у них и спросим. Вдруг все умолкло. Ведь упустил! Поспешил. Вдруг гадкая музыка появилась. И так раза три. Сложилось ощущение, что они каждый раз от меня уходят. Я остановился возле средних лет мужика с деревянной посудой.
– Скажите, а скоморохи как-то ходят что ли?
– Сообразил, – посмеялся лошкарь. – Они по трем большим кругам бродят. Ты за ними лучше не гоняйся.
– А как?
– Стой здесь. Они скоро подойдут. Каждый день здесь кружат.
Через пять минут ВИА «Скоморох» подошло из-за угла.
– Здорово, ребята.
Ответили неласково.
– И тебе не хворать. Что на дороге-то встал?
– Есть дело. Плачу.
Сгрудились вокруг.
– Не обманешь? Хоть бы на обед получить – жадно сказал самый длинный и самый худой.
– О какой сумме идет речь? – уточнил малосведущий я.
– Ну, копеек пятьдесят.
Облегченно выдохнул – это можно! А то опасался, что не хватит на инструмент. Цен я не знал. Музыканты, судя по их дудкам и колотушкам, тоже.
– Полтинник даю, если найдете нужную вещь.
Молодежь опечалилась. Задание явно будет непосильным. Просто так деньги не платят.
– Да расскажи, в чем дело-то, – крикнул самый нетерпеливый.
– Нужна гитара.
На лицах – недоумение.
– Я из других краев, может быть у вас она называется по-другому.
– А какая она?
– Вот такая, – обвел воображаемые формы руками. – Шесть или семь струн, глубокая. Звук приятный, мягкий.
– Не домра?
– Отнюдь.
Все задумались. Вывод был печален. Не видали, не слыхали.
– А может Тишило-купец чего знает?
– Где будем его искать?
– У него лавка на этом рынке.
– Объясняйте.
Все пятеро знали рынок как свои пять пальцев. Но были, как женщины из будущих времен. Дорогу знает отлично, а объяснить ее не может. В общем, пошли искать все вместе. Не успели тронуться, новая идея. Я подошел к купцу через лавку от нашей сходки.
– Хотите спою историю о вашей семье?
– Да откуда ты это можешь знать, да еще сочинять об этом песню?
Он поразился моей глупости и нахальству, ничем не обоснованному. Я не стал ему говорить, что пронаблюдал, как перед нашей беседой, мальчик и девочка, похожие на купчину, совали ему продукты и кувшинчик с чем-то. Перед уходом они обнимали отца.
– Тут есть люди, знающие твою семью? – спросил у него.
Купец задумался ненадолго.
– Есть трое.
– Зови всех.