Приятный на вид
Шрифт:
Не извинившись за опоздание, он прошёл мимо Моники, даже не взглянув на неё, и направился к парням-музыкантам. Майк взял в руки гитару и, сыграв пару аккордов, встал перед микрофоном и сказал:
— Начали!
По команде заиграла музыка. Рок гремел, срывая перепонки, но не отталкивал, а привлекал, взбадривал, зажигал. Голос Майка был невероятно сексуален. Он пел:
Где ты бродишь, моя хулиганка?
С кем ты ночи проводишь теперь?
Что сейчас у тебя за приманка?
Скольких ловишь на страхе
Скольким даришь пустые надежды?
Скольким лестью ласкаешь сердца?
Буду верить, ты та же, как прежде,
Та, чьего не забыть мне лица…
(Автор текста: Галечка Титова)
Моника выбивала пальцами на столе ритм в такт песни и поглядывала на Майка из-под бровей. Она вальяжно расположилась в кожаном кресле, грациозно закинув ногу на ногу.
Сделав минутный перерыв между песнями, Майк впервые посмотрел на Монику. Он замер на месте, оценивая её внешний вид. Она оказалась именно его типажом.
Среднего роста, с молочно-белой кожей, одета в чёрный пиджак с рукавами до локтя и красную юбочку, открывающую стройные ножки. Очень аппетитная: стройная, с высокой спелой грудью и тонкой талией.
Но больше музыканта притягивало личико, было в нем нечто утонченное и в тоже время невинное. Тело явно выдавало в ней женщину, но вот лицо и этот хмурый взгляд серых глаз… «Дитя, » — подумал он. Припухлые губы были покрыты прозрачным блеском, отчего казались ещё больше.
Исполнив ещё пару песен, Майк показал звукооператору жест «крест», означавший, что на сегодня всё. Тот взял сигареты со столика и покинул комнату.
Музыканты по очереди выходили с акустического модуля и присвистывали, завидев Монику.
С каждым из них она познакомилась, обменялась рукопожатием, перекинулась парой фраз и получила лестный комплимент о своей фигуре. Со всеми, кроме Майка. Моника заметила, как он всё это время на неё смотрел: взглядом, точно у акулы, приметившей обед.
— О-о-о, какая киса… Привет, — сказал Майк, уставившись на её грудь.
«Парниша, бесспорно, хорош, но кто давал ему право называть меня кисой?!» — подумала Моника и демонстративно оглянулась.
— Ты кого-то ищешь?
— Смотрю, кого это ты зовешь кисой.
— Тебя, детка.
«Теперь ещё и „детка“…» — раздражение Моники возрастало. Она терпеть не могла такого к себе вольного отношения и все эти тупые клички.
— Меня зовут Моника Мейсон! И давайте сразу договоримся, что Вы можете называть меня только Моникой или мисс Мейсон, но уж никак не кисой, деткой или чем-то подобным, — девушка сделала маленькую паузу. — Ваш менеджер договаривался со мной о встрече. Я писательница биографических книг. У меня мало времени, так что давайте приступим к работе. И главное, помните, что я, в первую очередь, Ваш друг, я пишу правдивые истории, поэтому подхожу к делу серьёзно и надеюсь на Вашу искренность и откровенность.
Бровь Майка изумленно приподнялась:
—
От его чертова самодовольства Монику буквально трясло. Еще чуть-чуть — и она бы наговорила гадостей, о которых потом пожалела, но её внезапно выручил парень в бандане:
— Майк, зачем ты так? Извинись перед ней!
— Да ладно… Я же шучу. У неё, конечно, классная жопа, но с таким выражением лица ей со мной точно ничего не светит.
В комнату вошли миловидные стройные девушки элитно-гламурной экипировки: розовые платья и туфли в цвет. У одной в руках были два бокала и бутылка вина, у второй — фрукты, шоколад, пепельница и сигареты. Они поставили всё это на журнальный столик возле кожаного дивана и молча вышли.
Майк, делая вид, что не слышал слов клавишника, направился в сторону дивана. Он уселся на кожаную поверхность и, откупорив бутылку вина и наполнив бокал, принялся наблюдать за Моникой, попивая благородный напиток.
Парень в бандане в это время извинялся за поведение Майка и, пожелав удачи в написании книги, ушёл с другими музыкантами, оставляя Монику с Майком наедине.
— Ну, красотка писаная, присаживайся, — кивнул Майк на место рядом с собой.
Моника села на углу, подальше от него, хотя и на один с ним диван.
— Угощайся. Сладкое полезно для мозгов и характера, — в его голосе и глазах было столько высокомерия, что девушка невольно почувствовала раздражение.
Рокер кинул в рот виноградину и мечтательно уставился в окно.
— Спасибо, — Моника была на взводе. Не привыкшая к хамству и пренебрежению, она не ожидала подобного отношения.
«Успокойся. Забей на него. Не позволяй этому „маятнику“ тянуть из тебя энергию. Он тебя задевает, а ты игнорируй. Будь пустой, чтобы тебя не за что было зацепить, как писал в своих книгах дядюшка Зеланд, » — девушка мысленно повторяла эти слова почти как мантру.
Она очень любила деньги, и лишь мысль о них заставляла её остаться здесь и терпеть этого надменного типа. За книгу о нём заплатят в три раза больше зелёненьких купюр, чем за все книги написанные ею вместе взятые.
Моника берёт со стола слегка растаявшую дольку шоколада и кладёт её в рот, медленно рассасывая. Легкомысленно. Она облизала испачканный палец, и от её «невинного» жеста Майк почувствовал лёгкое возбуждение. Это был чистый и примитивный инстинкт самца, реакция мужчины на красивую женщину.