Приют Эсхатолога
Шрифт:
Только любовь юной девы еще могла бы вдохнуть в меня огонь, но огонь этот стал бы холодным, синим, и не согрел бы никого и ничего, кроме моего полумертвого сердца. Но даже это мне уже недоступно – ибо юным девам, чья любовь только и греет, интересны лишь спортсмены и музыканты. И все, кому за тридцать,
Где тот день, час, где тот год, в конце концов, когда передо мной осталась только одна дорога? С нее уже не свернуть, можно лишь оглянуться по сторонам и умереть еще одну тысячу раз, потому что кругом – тысяча символов прошлого, и они убивают.
Эх, друг буревестник, понимаешь ли ты меня?
Иной горячий вьюноша мог бы меня спросить: «Почему бы Вам не признаться ей в любви, сударь?» Это нелепость, господа. Во-первых, любовь к прекрасному образу слишком возвышенна, чтобы опошлять ее словами. А во-вторых, это все равно, что признаваться в любви дикому ветру. Потому что Jann-Li свободна и своенравна, как ветер, и так же равнодушна к поэтам. Удивительно уже, что она снизошла до общения со мною посредством программы. Она просто посмеется над моими дерзкими словами! И это будет подлинное везение. В общем, лучше я пока буду молчать, как мертвый пингвин.
Сегодня всю ночь в небесах происходило тревожное шевеление облаков и завывание ветра. А утром в сети Интернет возникло сообщение, всерьез опечалившее меня. Словно прочитав его вместе со мною, буревестник вылетел в окно и принялся громкими криками оповещать мир о надвигающемся урагане. Видать, недаром его так прозвали! Трепеща, я вышел на замшелый утес и устремил взор в бесконечную даль, и… О боги! Увидел там черные пятна рождественского цунами! Воистину, Интернет ничуть не хуже буревестника умеет предсказывать погоду. А уж нездоровую птицу он точно переплюнет.
Призвал я пернатого на плечо и удалился под сень прохудившейся крыши. Опять польется с потолка, вновь засверкают молнии в старых зеркалах! А главное, вновь унесет мою несчастную спутниковую антенну, коя одна моя утеха и отрада, ибо куда ж я без нее. Опять буду уныло отыскивать ее покореженный труп среди замшелых скал, вперяя взор в каждую расселину, а потом воздвигать на крыше.
Jann-Li помахала мне рукой! Так велико мое волнение, что не по порядку начал свой сбивчивый рассказ. Дело же было так. Приладив наконец спутниковую антенну на прохудившуюся крышу, я спустился под ее сень и вошел в программу. Счастье мое было безмерным! Ведь ждало меня сообщение от Jann-Li, в коем она приглашала меня подняться на замшелую скалу и устремить взор на юг, в туманную даль. Этим, собственно, я и занялся около часа назад. Взошел – и что же? Куда ни вперял я взгляд, всюду видел лишь бесплодные пустоши – буревестник же, сидя на моем плече, вертел головою вместе со мной и молчал. И вдруг! Бывшая больная птица ликующе вскричала и указала крылом на юг! И я разглядел там скопление рыбачьих домишек! Напрягши зрение что было сил, удалось мне узреть на крыше одного из них крошечную фигурку в скромном белом платьице… Это была прелестная дева, без сомнения. Она как будто также увидала меня и помахала гибкой рукою!
Конец ознакомительного фрагмента.