Приют утопленников
Шрифт:
Все это - дело жандарма, а не комиссара уголовной полиции. Бригадир уехал на мотоцикле звонить в Париж. Вытащенный из воды автомобиль обступили со всех сторон. Было тут с десяток любопытных из проезжавших мимо машин; некоторые ощупывали кузов или пытались заглянуть внутрь.
Кто-то случайно повернул ручку багажника, и, против ожидания, крышка без труда откинулась. Человек с криком отшатнулся, а стоящие рядом устремились вперед, чтобы получше разглядеть.
Мегрэ подошел вместе с другими, нахмурил брови и впервые
– Отойдите!.. Ни к чему не прикасаться!
Теперь он тоже увидел. Увидел человеческое тело, странно согнутое, скрюченное в неестественной позе, будто человека втиснули туда и с трудом захлопнули крышку; светлые волосы с платиновым отливом указали на то, что это женщина.
– Капитан, пожалуйста, очистите место! Тут пахнет грязной историей.
Да и работа предстояла довольно грязная! Вытаскивать мокрый труп из багажника - занятие не из приятных.
– Вы ничего не чувствуете?
– Еще бы.
– Вам не кажется, что...
Минут через пятнадцать подозрения подтвердились. Один из зевак оказался врачом. Он осмотрел труп в придорожном кустарнике. Приходилось беспрерывно отгонять людей и даже детей, которым не терпелось посмотреть на все поближе.
– Смерть наступила по крайней мере трое суток назад.
Кто-то потянул Мегрэ за рукав. Это был Жюстен Розье, хозяин "Приюта утопленников".
– Я узнал машину,- сказал он с таинственным видом.- Она принадлежит моим молодым постояльцам.
– У вас записаны их имена?
– Да, они заполнили листок. Снова заговорил врач:
– Знаете, эта женщина убита. Каким орудием?
– Бритвой. Ей перерезали горло. А дождь все лил и на машину, и на труп, и на темные фигуры, суетившиеся в серых сумерках рассвета. Затарахтел мотоцикл. С него соскочил бригадир.
– Машина уже не принадлежит господину Добуа, с которым я только что говорил по телефону. На прошлой неделе он продал ее хозяину гаража у заставы Майо.
– А что заявил этот хозяин?
– Я звонил в гараж. Машина перепродана три дня назад молодому человеку, который заплатил наличными. По этой причине имя его не было нигде зарегистрировано.
– Но ведь у меня же записано имя!
– в нетерпении воскликнул хозяин, считая, что ему не уделяют достаточного внимания.
– Пройдем ко мне в гостиницу, и я...
Подошел рыжий человек, редактор единственной в Монтаржи газеты и корреспондент одной из крупных парижских газет. Неизвестно, как он сумел раздобыть материал, потому что Мегрэ сразу отшил его, и капитан Пийман тоже. Это, однако, не помешало ему занять на целых пятнадцать минут телефонную кабинку гостиницы.
А через час уже множество репортеров наперебой совали свои удостоверения жандарму, который преграждал вход в гостиницу любопытным. Среди них были и фотографы, карабкавшиеся на столы и стулья и снимавшие всех подряд без всякой связи с происшедшей драмой.
Мегрэ получил ответ из Парижа по телефону.
– Сюрте согласна. Поскольку вы оказались на месте, ведите официальное дознание. В течение дня к вам на подмогу прибудет инспектор с улицы Соссэ.
Да, действительно, странная история! И гостиница тоже странная, непонятно почему стоявшая как раз там, где шоссе делает резкий поворот! Мегрэ успел узнать, что за пять лет уже третья машина падала в Луэн на этом самом месте.
Два первых случая были не столь загадочны: машины мчались на большой скорости, не предусматривавшей поворота, и, не сумев свернуть вовремя, на полном ходу сорвались в реку. В одной утонула семья в пять человек; в другой была только одна жертва.
Да, гостиница не зря получила такое название, к тому же в воскресенье, на Троицу, здесь из-за своих личных горестей утопилась молодая женщина, в то время как ее супруг мирно сидел с удочкой всего в ста метрах от нее.
"Приют утопленников"! Достаточно было бросить взгляд на телефонную будку, куда по очереди входили журналисты, и становилось ясно, что еще до вечера она прославится на всю страну.
... Тайна "Приюта утопленников"... Преступление у "Приюта утопленников"... Труп в багажнике... Загадка серой машины...
Невозмутимый, тяжеловесный Мегрэ курил свою трубку и с аппетитом ел огромный сандвич с ветчиной, запивая его пивом. Без всякого любопытства взирал он на эту обычную суматоху, которая всегда осложняет работу полиции.
Среди всех толпившихся здесь людей его интересовали только двое: судовщик с "Прекрасной Терезы" и шофер грузовика.
Судовщик явился к нему и почтительно начал:
– Вы знаете, нам дают премию за скорость. Мне нужно было отчалить сегодня на рассвете. Так что, если можно...
– Где вы должны разгружаться?
– На набережной Турнель в Париже. Нам еще целый день плыть по каналу. И почти столько же по Сене. Доберемся только послезавтра к вечеру. Мегрэ заставил его повторить свои показания.
– Мы поужинали, и жена уже улеглась. Я тоже собирался лечь, но услышал какой-то чудной шум... Из нашей каюты не очень-то разберешь... Я высунул голову из люка, и мне показалось, будто зовут на помощь.
– Какой был голос?
– Да трудно сказать. Дождь стучал по железной обшивке палубы. Голос доносился издалека.
– Голос женский или мужской?
– Да, пожалуй, мужской!
– Сколько прошло времени после первого шума, который вы услышали?
– Трудно сказать - я разувался, надевал шлепанцы...
– Что вы сделали потом?
– Не мог же я выйти в шлепанцах. Я спустился вниз, надел кожанку и резиновые сапоги. Жена не спала еще, и я сказал ей: "Может, кто-нибудь тонет".