Приз
Шрифт:
– Ужас… Это же мощность ядерных взрывов! Никакая защита не спасет электронику! Даже в выключенном состоянии!
– Ремезов над этим работает. Делают самодельные экраны на самые важные электронные блоки. Вроде получается.
Махов немного успокоился. Если чем-то занялся Ремезов Антон Николаевич – лидер их посадочного модуля, да и не только их уже, но и соседних модулей тоже, то задача будет выполнена. Он всех на уши поставит, но добьется своего.
– Хорошо еще что мы весной прилетели сюда, а не в разгар лета, – невесело хохотнула Элен. – А то одна такая сверхмощная вспышка в самом начале и всем большой привет…
– Да с такой жарой мы бы и без солнечных вспышек не протянули
– Мечтать не вредно.
– Разве что в меганочь станет полегче… Газовый гигант закроет нас от жарящего излучения солнца, его вспышек.
– Да, – кивнула девушка. – Меганочь ждут с нетерпением. А сейчас большинство сидит в модуле безвылазно смотрят фильмы и передачи взятые с собой с Земли, играют в компьютерные игры, читают, в общем пытаются погрузиться в эмоциональную спячку. Единственное что заставляет людей все же время от времени выходить наружу, это сбор стебельков, корешков и плодов для пропитания. Но с этим тоже проблемы начинаются… видимо здешнее лето как зима на северных широтах Земли, природа угасает, пропитания становится меньше. Более того, то что раньше было съедобно теперь таковым не является… несколько случаев отравления уже произошло. Хорошо, что мы сделали запасы продовольствия, предвидя такой вариант. И воды тоже набрали, а то ручеек что остался от речки в каньоне стал совсем уже мелким. При экономном использовании и переработке должно хватить до следующего сезона.
Эрик прикрыл глаза. Лето на Сахаре станет настоящим испытанием для людей. Шесть месяцев… долгих шесть месяцев придется провести испытывая постоянную нехватку к тому же малопитательной еды, люди будут изнывать от жары, жажды и скученности. Все это весьма взрывоопасная смесь. Вспышки беспричинной и жестокой агрессии друг к другу в какой-то момент станут обычным делом. А у людей вдобавок ко всему на руках куча оружия…
«Кто-нибудь психанет из-за косого взгляда, неосторожного или намеренно грубого слова и начнет палить в своих обидчиков, а потом и просто в окружающих пока патроны все не растратит, – подумал Эрик, живо представляя себе эту картину. – Жуть…»
Махов почувствовал раздражение, злость, даже ярость. Ненависть к Сахаре вспыхнула в нем с силой сверхновой.
2
– Как вообще дела? Что «крысы»? – продолжил расспросы Махов, заставив себя успокоиться.
– Помаленьку, – пожав плечами, нарочито равнодушно ответила Элен. – Наши модули оказывается можно транспортировать, тем более что есть чем – тракторами. Сразу несколько десятков в упряжке тащат тросами спереди, еще два десятка толкают сзади… Когда об этом, то есть о транспортабельности модулей, стало известно, люди решили что «крысам» рядом с нами не место и десять их модулей, больше они не заполнили, так как серьезно проредили свои ряды в многочисленных драках за лидерство и еду, оттащили к параллельному нам каньону, что в ста километрах южнее. Пусть там живут как хотят. Рядом с нами позволили жить только специалистам. Тем, что не принимали участие в нападениях и женщинам. Собственно тем кто «крысами» по сути не является… Ну и тем кто остался с нами до конца, это я про твоего бывшего вожака Шульца. Они доказали что на них можно положиться, ну и вообще…
– Зря вы их отослали…
– Почему? – удивилась Элен. – Зачем они нам тут нужны под боком, чтобы опять какую-то пакость устроили? Они же без этого не могут, обязательно что-нибудь натворят…
– Вот для того чтобы ничего не устроили, нужно держать их подле себя.
Элен удивленно вскинула брови, непонимающе уставившись на Эрика.
Махов пояснил:
– Не зря ведь древними мудрецами было сказано: держи друзей близко, а врагов еще ближе. А так они черт те где, предоставлены самим себе, без какого-либо контроля с нашей стороны и теперь точно неизвестно что от них ждать…
– Но и людей тоже можно понять, – не сдавалась девушка. – Они боятся, а «крысы» уже столько успели набедокурить…
– Да… но одно другого не отменяет. Это ошибка, жаль что Ремезов этого не понял.
– Да понял, он, даже возражал, но ему пришлось уступить под давлением людей.
– Понятно.
– Ладно, как-нибудь переживем, – махнула Рукой Элен как можно небрежней.
– У них оружие есть?
– Все печешься о них, – непроизвольно с оттенком раздражения хмыкнула Элен.
– Так есть?
– Есть. Ремезов оставил им сто винтовок для самозащиты в основном с полицейскими патронами, те что с резиновыми и электрическими пулями. Ну и немного боевых, а то «электрорезинками» от здешних монстров не всегда отбиться можно.
– Это точно. А вообще в этом мне кажется кроется какой-то особенно едкий сарказм, – невольно усмехнулся Махов. – Тебе не кажется?
– О чем ты?
– Преступникам дали полицейский боеприпас. Разве не смешно?
– Я как-то не подумала над этим в таком ключе! – со смехом призналась Элен после короткой паузы осмысления.
– Что еще за месяц успели свершить, пока я овощем валялся?
– Старые модули от «Орфея» подтащили к ближайшим нашим модулям и теперь из них делают полноценные оранжереи, – продолжила рассказывать девушка. – Так что есть надежда, что к местной пище, прибавится наша земная.
– Это хорошо… А то местная пища, она ведь все-таки как ни смотри чужая.
– Тут ты прав на все сто, – тяжело вздохнула Элен. – Как выяснилось у довольно значительного количества людей, на местную пищу аллергические реакции развиваются, вплоть до тяжелых форм. Дело даже не в каких-то вредных веществах, а просто у местных органических молекул немного другое строение, всего чуть-чуть, но другое и это постепенно начинает сказываться… Некоторые считают, что рано или поздно подобная судьба ожидает нас всех, и мы просто умрем от голода, если не успеем и не сможем производить собственную продукцию в достаточных количествах.
– Вряд ли нам по силам производить ее в достаточном количестве в модулях-оранжереях, – усомнился Эрик. – Нас ведь больше полумиллиона и я даже боюсь подсчитывать объем продукции, что требуется такому количеству людей только на один день.
– Верно. Потому уже сейчас биоинженерам нужно начинать как-то адаптировать наши культуры к местным условиям.
– А у нас есть эти биоинженеры?
– Нашли двоих. Если верить их личным делам, то они вполне могут справиться со своей работой. Собственно ничего другого им не остается. Или справятся или в конце концов сдохнут вместе со всеми. Третьего не дано.
Эрик кивнул, подумав отстраненно: «Генетически модифицированные продукты это конечно хорошо, но раз уж на то пошло, не лучше ли было бы под местную среду генетически модифицировать… себя?»
Но нет, эта мысль показалась даже ему шокирующей если не сказать кощунственной. Тем более непосредственно себя не переделать. Максимум что можно, так это только подправить геном своего потомства. Но кто скажите, захочет растить… кого? Какую-то неведомую зверюшку? Ведь родившийся ребенок по сути уже не будет человеком, то есть не совсем человеком, тем более что любые корректировки генома для повышения выживаемости обязательно скажутся на внешности. И чем дальше, тем больше. В этом кроется такая куча физиологических, этических и моральных проблем, что даже представлять не хочется.