Призма Сердца
Шрифт:
14. Грудная клетка готова была разорваться. Несмотря на то, что Гелла тысячу раз прокручивала в голове этот момент, она до сих пор не могла успокоить себя. Как можно волноваться из–за подобной встречи? Странный вопрос. Точно так же можно спросить, как можно НЕ волноваться…
– Так, Гел! А ну-ка возьми себя в руки! – Зажмурившись, девушка попыталась образовать внутри себя вакуум, чтобы страх и волнение, которые бушевали внутри, не смогли найти ничегошеньки, за что можно было бы хоть как-то уцепиться. Эффект оказался совершенно противоположным, лишив себя визуального контакта с действительностью, душа Геллы изнутри обросла тысячами коготков, которые ловили клеточки страха и с пристрастием разрабатывали их, превращая внутреннее пространство не в стерильную комнату, а в затхлый подвал с разлагающимися телами. Не выдержав этого напряжения, Гелла распахнула глаза и уставилась в окно. Этот район имперской столицы был ей знаком, и она знала, что автомобиль, в котором она находилась, стремительно приближался к главному порту города. Её взгляд цеплялся за каждое здание, каждого человека, который, подобно тени, проскакивал мимо несущегося стального зверя. Ей хотелось стать каждым из них, с любой судьбой, с любыми недугами и проблемами, лишь бы не быть собой здесь и сейчас.
– Боже, – думала она, – едва заметно ухмыльнувшись, – ну почему я такая трусиха?
В следующую же секунду она звонко залепила себе пощечину. Имперец, сидевший рядом с ней, бросил на неё ничего не выражающий взгляд и опять упёрся в только ему видимое пространство перед собой.
Удар привел девушку в чувство, однако её сердце снова быстро забилось, когда машина начала тормозить. Когда движение полностью прекратилось, другой агент Империи, сидевший с другого края, вышел из машины и предупредительно открыл дверь Гелле.
Замок щёлкнул, и девушка почувствовала себя вновь свободной. Выпорхнув из машины, она благодарила всех божеств во вселенной, что ей удалось ещё раз вдохнуть полной грудью запах океана, прежде чем, вполне возможно, расстаться с жизнью.
– Прошу за нами, – подал голос один из джентльменов в белых пиджаках, которые, подобно призракам, вынырнули из темноты ночи.
Гелла кивнула и перешла под их попечительство. Лица этих людей показались ей ещё более бесчеловечными, чем у имперцев, её сопровождавших. А что ещё можно было ожидать от личной охраны Императора? На секунду ей захотелось спросить их, а не роботы ли они или злобные пришельцы, переодетые в людей, однако решила сдержаться и припасти свой запал для другого, ещё более страшного и ещё менее похожего на человека субъекта.
Гелла оглянулась и увидела, как к ним подъехали, остановившись чуть поодаль, ещё три чёрных автомобиля.
– Надо же! – удивилась про себя девушка, – сколько внимания к моей персоне, – как оказалось, что, помимо трех, которые ехали перед ними, были ещё три, ехавшие позади.
Отведя взгляд от оставшихся позади имперцев, она прошагала несколько десятков метров с охраной, прежде чем увидела ещё один броневик.
– К чему такие меры? – не выдержав и не сдержав раздражения, спросила Гелла.
Один из охраны бросил на неё взгляд – точно такой же, как и одна из его копий в машине пару минут назад, и ограничился фразой – такие правила.
Сев в машину, двери которой тут же закрылись на замок, Гелла направилась дальше в самое сердце тьмы, как ей это виделось. Этот термин, к тому же, как нельзя более точно описывал то, что происходило как в самой Империи, так и за её пределами.
В очередной раз покинув живот стального чудовища, девушка встала, не поверив своим глазам – она-то думала, что они отправятся из порта по воде, что было бы вполне логично. Однако, машина, миновав зоны, доступные для публики и пассажиров, завернула в один из ангаров, в котором стояли несколько десятков вертолётов.
Прежде чем Гелла успела осмыслить происходящее, она смотрела на мир уже из иллюминатора парящего аппарата. Огни мегаполиса, как и сверкающий порт с отплывающими от него лайнерами, остались позади внизу. И журналистку, наблюдающую в очередной раз за становившимся крошечным клочком земли, на котором она жила, вновь охватило странное чувство освобождающего безразличия. Девушка ощущала, как рвётся её связь с планетой, когда за горизонтом скрылись огни, и осталась лишь темнота бушующей внизу стихии.
– Неужели вся жизнь подобна этому океану? – думалось ей, – неужели всё настолько же бессмысленно и хаотично? И все те обстоятельства, в которых мы оказываемся… Как все это может быть правдой? Скорее, это похоже на какой-то мираж, иллюзию. Прямо как… Мозг пытливо вытаскивал одну ассоциацию за другой – декорации к сказке… Да, сказке из далёкого детства про далёкую жаркую страну. Что же с ней стало сейчас? И что стало за прошедшее время и с моей страной? Вместо бабочек, которых седлали герои сказки, теперь остались лишь стальные драконы, изничтожающие своим пламенем все, на что упадет их безумный пустой взгляд. И эти существа теперь правят миром? Может они и сами есть этот мир, который позволяет им быть во главе? Неужели…
Раздалось какое-то шуршание по рации, и голос, пробившийся через эфирное шифрование, уже вступил в диалог с пилотами. После чего Гелла поняла, что скоро начнётся.
– Да, это будет величайшим интервью в истории! И я очень надеюсь, что когда-нибудь кто-нибудь сможет его прочитать. И тогда все изменится! Да, все обязательно изменится!
15. – И всё действительно изменилось, – продолжил свою речь Арчибальд.
Гелла оторвалась от иллюминатора, и мираж воспоминаний информационного поля, окружавший её, рассеялся, вновь распавшись и сформировавшись в створы титанического храма.
– Он тоже смог это сделать, – поглаживая лицо золотого бога, облизнулся собеседник.
Гелла наблюдала, как убитый на колесе много тысяч лет назад человек беззвучно выражал скорбь всем своим видом. Сидящий на нем субъект теперь обретал большую определённость и, как следствие, плотность. Одет он был во фрак, который напоминал дымчатую субстанцию, прореженную скачущими по нему герметичными узорами, которые, меняя цвета, становились то зелёными, то фиолетовыми. Периодически они закруглялись и превращались в красивейшие орнаменты. На голове человека был надет головной убор вождей страны скорби, как её сейчас негласно называли. Он представлял собой массив, состоящий из умело переплетённых и подобранных по длине и цвету перьев экзотических птиц. Венчала же этот поистине величавый элемент одежды сушёная морда утконоса, которая, однако, периодически наливалась энергией и выглядела совсем как живая.
Лицо же того странного человека, называвшего себя Арчибальдом, постоянном менялось, и Гелла никак не могла понять, кого же она видит в нем.
– Арчи был таким милым, – проводя своими пальцами по голове золотого идола, улыбнулся тысячами губ незнакомец, – и он тоже изменил этот мир. Только вот задачка. К добру ли, к худу? Вопрос явно не простой. – В этот же момент узоры на его одежде превратились в спирали, которые начали заворачиваться сами в себя и перетекать друг в друга на фоне дымчатого смокинга.