Признание шефа разведки
Шрифт:
Как раз этого и не было. Представленная комитету информация состояла из двадцати семи слов, ее изложение заняло всего около десяти секунд из часа и восемнадцати минут, в течение которых выступал в сенате представитель ЦРУ. Мойнихэн считал, что занятая ЦРУ позиция выражает полное несогласие с письмом Голдуотера. В тот день в интервью ведущему телекомментатору компании Эй-би-си Дэвиду Бринкли (эта передача должна была пойти в воскресенье 15 апреля) Мойнихэн сказал: «Сенатор Голдуотер более чем определенно высказал свою точку зрения по этому вопросу, однако и спустя пять дней ЦРУ все еще оспаривает ее. Поэтому свое решение я сейчас могу высказать единственным доступным мне путем,
Сенатор Дюренбергер ринулся к Кейси, заявляя, что «на шкале с делениями от нуля до десяти у Кейси фактор доверия поднимается только до отметки «два». Журнал «Тайм» пошел даже дальше. От имени комитета в нем было сказано: «Нет смысла нам встречаться с Биллом Кейси. Никто из нас не верит ему. Его бесцеремонная, надменная манера обращения с нами отвернула от него весь комитет».
Президента Рейгана скандал не коснулся. В выходной день он появился на официальном ежегодном обеде, который давался в вашингтонском отеле «Хилтон» в честь аккредитованных в Белом доме корреспондентов.
— Идут разговоры о каком-то нарушении связи Белого дома с конгрессом. Почему никто не рассказал мне об этом? — Смех. — Хорошо, я знаю, как поступить. Я введу правило, чтобы, начиная с сегодняшнего дня, каждый из присутствующих здесь сообщал мне обо всем случившемся, будил меня независимо от времени, прерывал даже заседания кабинета. — Смех.
В официальных документах президента зафиксировано, что еще двадцать шесть раз присутствовавшие откликались на слова Рейгана смехом.
Но президент не говорил о минировании никарагуанских портов.
Кейси дал пространное интервью журналу «Ю. С. Ньюс энд Уорлд Рипорт», в котором сказал: «Я думаю, что в конечном счете людей меньше беспокоят сообщения о минировании, чем опасность создания волны эмигрантов в США, если вся Центральная Америка или ее часть подпадет под советско-кубинское господство».
В конце недели в качестве своеобразной отвлекающей операции ЦРУ обнародовало данные о советско-кубинской угрозе: на Кубе находится до 10 тысяч советских граждан и только 100 в Никарагуа. Но в дополнение к этому около 10 тысяч кубинцев.
Представители ЦРУ и РУМО заседали несколько раз по шесть часов, чтобы выработать надежные цифровые оценки, однако так и не пришли к единому мнению. Но цифры не помогли скрыть проблему, равно как и заявление ЦРУ, в котором говорилось: «Вопрос о минировании никарагуанских портов 11 раз обсуждался с членами и сотрудниками комитетов по разведке и с другими сотрудниками конгресса».
Симмонс официально «выпорол» Клэра Джорджа, заявив, что представитель ЦРУ по связи с конгрессом «имеет тот же настрой, что и Кейси. Это совпадение взглядов — прелюдия к несчастью».
Макмагон понял, что вопрос выходит из-под контроля, ставит в затруднительное положение Кейси и ЦРУ. Г олдуотер на Ближнем Востоке, а Мойнихэн в Вашингтоне настроены очень агрессивно. Макмагон позвонил Симмонсу. Будучи администратором, Макмагон в принципе знал, что это большой пользы не принесет. Возможно, Симмонс взбешен, поскольку чувствует, что его оставили в дураках. Конечно, ЦРУ должно было его информировать, но и он сам должен был попытаться что-то узнать. По своей работе в ЦРУ Симмонс должен был знать, что хорошая информация, даже та, на получение которой он имел право, не подается на серебряном подносе. Симмонсу нужно было самому проявить немножко инициативы.
— Здравствуй, Роб, — сказал Макмагон.
— Привет, Джон, — ответил Симмонс.
— Не кажется ли тебе, — сказал Макмагон, — что нам нужно убавить звук. Дело приносит вред всем. Почему бы тебе не поработать в своей области, а мне — в своей. Все мы должны чем-то пожертвовать. — Смысл высказывания Макмагона состоял в том, что у них сумасшедшие боссы и что именно они должны держать корабль на плаву — оставаться до конца хорошими капитанами.
Симмонс ответил, что Голдуотер подвергается нападкам, в прессу продвигаются фальшивые и дезинформационные заявления, и в данных обстоятельствах его задача — внести полную ясность. Кейси и Клэр Джордж не информировали их. Пятилетняя работа Голдуо-тера в комитете по разведке поставлена под угрозу. Он пытался создать новый образ ЦРУ, защитить его, получать для разведки деньги, навести мосты. Пять лет благородных усилий сведены на нет этим идиотским нарушением контакта. «Барри и я чувствуем себя, как будто находимся в мусорной яме, и весь наш подход, основанный на вере и доверии, подвергается тяжелому испытанию», — сказал Симмонс.
Макмагон ответил, что ему все это очень понятно. «Куски необходимо собрать вместе», — он говорил ободряюще.
— Ты снял тяжесть с моей души, — наконец сдался Симмонс. — Хорошо, давай снизим риторику.
В Белом доме и в Совете национальной безопасности появилось беспокойство по поводу того, что Кейси отравил благоприятную обстановку в конгрессе, затруднил маневрирование администрации в вопросах разведывательной и внешнеполитической деятельности. Не отказываясь от агрессивной политики в Центральной Америке, Белый дом стремился ограничить дебаты, предотвратить обсуждение действий Кейси, тайных операций ЦРУ.
Кейси рассматривал тайные операции в Никарагуа как войну нервов. Важно, чтобы ЦРУ не давало возможности сандннистам подняться: давление, нападки, диверсии, бей их со всех сторон, на всех фронтах.
Кейси боялся, что случившееся с конгрессом недоразумение вызовет колебания в Белом доме. В Капитолии заседают представители избирателей страны, и это Кейси никогда не упускал из виду. Белый дом давал Кейси разные, иногда прямо противоположные сигналы. Нередко было трудно определить, что же хочет президент: «нет» — посылке американских войск и в то же время «да» — тайным операциям. Как при перетягивании каната, положение постоянно менялось. С одной стороны, Джим Бейкер выступал за проявление осторожности в год выборов. С другой, из Совета национальной безопасности, от Макфарлейна появлялись все новые идеи. Они были нацелены на блокирование Никарагуа. Полное блокирование потребует почти половины американского флота для перекрытия всех морских путей в Никарагуа. Такие предложения Кейси серьезно не воспринимал. Но он не мог и полностью игнорировать их. Трудно предугадать, как будет действовать президент. Как это произошло, например, в случае с Гренадой.
Пассивное отношение Рейгана к принятию решений породило много проблем. Для Кейси позиция Рональда Рейгана не была загадкой, но он не знал, какие решения будет принимать президент. «Да», — скажет он. Затем «хорошо» и далее «нет». «Да», «хорошо», «нет» вошло в поговорку. Было много и других вариантов, начиная с «нет», переход к «да», а затем к полной нерешительности. Джим Бейкер наглухо закрыл от мира процесс принятия решений Рейганом. Кейси, конечно, имел вес. Он мог получить у Рейгана частный прием в его резиденции в Белом доме. И Кейси примерно дважды в год пользовался этим. Президент всегда настроен дружественно: сплошное внимание и поддакивание. Однако в конце встречи или несколько позднее Бейкер или Макфарлейн задают один и тот же вопрос: «А что думает Джордж (Шульц) или Кэп (Уайнбергер)?» Именно так, а затем неизбежно начинаются качели: «да», «хорошо», «нет».