Признания невесты

Хеймор Дженнифер

Она пожала плечами и сказала:

– Да, это так, и связи сохраняются, но иногда они кажутся очень слабыми.

Взгляд синих глаз Джонатана все еще был сосредоточен на Серене. Словно бы, кроме нее, больше ничего не существовало. Вот так он смотрел на нее шесть лет назад, когда она думала, что он ее любит. Он дал ей почувствовать себя так, словно она единственная женщина во всем мире. Сильная и тем не менее нуждающаяся в покровительстве и защите, в безопасности.

Она вдруг неожиданно для себя скептически

усмехнулась. Какой фальшью были все эти чувства. Какой глупостью. Возможно, он всех женщин довел до этого. Она помнила, как другие молодые леди перешептывались о нем: «Он та-а-акой красивый!»; «Ах, он взял меня за руку. Заявляю, что не стану мыть ее целый месяц!».

А теперь… он удостоился еще большего успеха. Женщины, наверное, готовы быть у его ног хотя бы ради мимолетного успеха.

Она попыталась избавиться от чувства неприязни и раздражения и отвернулась от него. Она и самой себе не могла бы объяснить, что именно вызывает у нее раздражение. Возможно, то была навязчивая мысль о том, что он обольщал других женщин, так же как обольстил ее. А возможно, и осознание того, что она снова чувствует силу его обаяния, что он по-прежнему влечет ее к себе.

Его взгляд по-прежнему обжигал ее. Она ощущала этот жар всем своим существом.

– Вы не хотели бы потанцевать? – спросил он, вероятно заметив, с каким вниманием она смотрит на танцующих.

– Нет, благодарю вас.

Голос ее прозвучал настолько жестко, что Серене стало неловко.

– Ну а как насчет небольшой прогулки? Мы могли бы вернуться еще до того, как они кончат танцевать.

– Нет. Благодарю вас за любезность, но нет.

– Вы сделали моего друга очень счастливым человеком.

Теперь ее глаза остановились на нем, и Серена произнесла:

– В самом деле?

Он кивнул утвердительно, а выражение лица у него стало сосредоточенно-вдумчивым, словно он продолжал изучать ее.

– У него не было уверенности. Очень большое расстояние разделяло вас обоих долгое время. Когда вы приняли его предложение выйти замуж, он почувствовал себя счастливейшим человеком, таким его я до тех пор не видел.

Как могла бы она ответить на это? Она и не могла. Она-то как раз держала рот закрытым. Это ее мать приняла предложение Уилла, Господи помилуй. Мать, а не она сама.

– Часто ли вы писали Уиллу все эти годы?

За банально вежливой интонацией в голосе Джонатана скрывалось любопытство. Он явно пытался добраться до самых глубин ее сердца и выведать правду. Однако она этого не допустит.

– Да, часто. По крайней мере раз в месяц.

Уж это она могла утверждать с уверенностью. Первого числа каждого месяца мать запиралась у себя в спальне. Серена и ее сестры не имели представления, чем она там занимается. Теперь Серена поняла: мать сочиняла любовные письма капитану Лэнгли от имени покойной дочери.

Джонатан кивнул.

– Это так примечательно, что вы оказались способны сохранить близкие отношения в течение нескольких лет, находясь на таком огромном расстоянии друг от друга.

– Капитан Лэнгли – благороднейший человек, – негромко проговорила Серена, не зная да и не беспокоясь о том, услышал ли ее слова Джонатан. Она помнила, как относились друг к другу Мэг и Уилл. И всегда одобряла грядущий союз своей сестры с ним – они выглядели на редкость подходящей парой, и Серена не сомневалась, что Уилл сделает Мэг счастливой.

Считая, что сестра жива и что именно Серена погибла в тот трагический день – а в эту ложь их мать заставила поверить всю Англию, – Уилл преданно и пунктуально писал ей по письму каждый месяц. Иногда мать говорила, что письма эти приходят пачками, потому что он пишет их во время плавания корабля и могут пройти месяцы до того, как их удается переслать почтой. Тем не менее он писал и отправлял письма до тех пор, пока не продал свой патент на должность, вернулся в Лондон и получил возможность сделать ей предложение. Только добрый, преданный, порядочный мужчина мог поступать именно так.

Как могла Серена сжиться с этим? Как могла ожидать, что Уилл будет любить Мэг, которой не стало? Мэг с ее врожденной добротой могла пробудить такого рода преданность в мужчине без всяких усилий. Что касается Серены, она, наоборот, никогда не преуспевала в обретении преданности с чьей бы то ни было стороны.

– Да, – согласился Джонатан. – Он, вероятно, самый благородный человек из всех, кого я знал. – Помолчал и добавил: – Он любит вас, поймите.

Серена отшатнулась, потрясенная.

– В самом деле?

Это было совсем не то, что могла бы произнести настоящая Мэг. Возьми себя в руки, Серена!

Она выдержала взгляд Джонатана несколько долгих жарких секунд. Волосы у нее на затылке встопорщились, кожу покалывало будто иголками, и стало трудно дышать.

«Я люблю вас, поймите, – прошептал ей на ухо Джонатан перед тем, как они в первый раз отдались друг другу. – Я так сильно вас люблю».

Он был лжецом.

Наконец он улыбнулся, хотя выражение лица по-прежнему оставалось горьким.

– Да, он любит вас. А я любил вашу сестру.

Серена вскочила с места. Ножки стула, на котором она сидела, царапнули по земле, когда она отодвинула его резким движением. Менее чем через секунду Джонатан тоже встал.

– Я любил ее.

Он смотрел девушке прямо в глаза горящим, испытующим взглядом.

Серена крепко сжала губы. Она боялась, что не сможет связно ответить. Только тряхнула головой и уставилась на него не менее пылающим взором. Лжец.

– Я никогда ее не забывал.