Призрачная любовь
Шрифт:
— Давай листок, — сказала Алевтина Алексеевна.
Пробежав его глазами, кивнула
— Ну, что ж, годиться. Судебная экспертиза разберется, что в твоих откровениях сказки, а что происходило на самом деле.
— Все происходило так, как я описала.
— Ладно, ладно. Твой отец сказал, что матери уже позвонили. Так что жди, за тобой приедут.
В комнате было пронизывающе холодно. В эту пору, когда за окном осень борется с зимой, а отопления в трубах пока не предвещалось, мерзло, казалось, все на свете.
—
Следователь ухмыльнулась. И налила замерзшей, перепуганной, явно уставшей девочке, чаю.
Пусть погреется.
Из участка Марина с Леной домой возвращались пешком. Мать с ней не разговаривала, храня всю дорогу уничтожающее молчание. Молчание матери причиняло Лене мучительную боль, заставляя не обращать внимания на брызги воды, летевшие со всех сторон, на грязь, на холод. Было чувство, словно на сердце положили огромный раскаленный камень. Девушка шла быстрее и быстрее, как будто стремясь обратить боль в движение. Словно нож разрезала она темноту и дождь. Но мрак смыкался за спиной и зазывно мерцал впереди, по-прежнему не давая облегчения.
По возвращению домой Марина кинула еду на стол, словно собаке, по-прежнему не говоря ни слова, даже не взглянув на дочь.
— Я ни в чем не виновата, — сквозь зубы проговорила Лена, чувствуя, как боль перерастает в злость. — Почему ты так о мной себя ведешь?
— Виновата, — чужим, далеким голосом отозвалась мать. — Раз ты оказалась в такой ситуации, ты — виновата.
— В чем моя вина?! В том, что не дала этому идиоту себя изнасиловать?!
— А ты думаешь, твоя чертова невинность стоит дороже человеческой жизни?!
Лена, опешив, смотрела на мать.
— Ты не должна была встречаться с этим мальчиком, раз уж он тебе не нравился. Должна была как-то иначе обставить ваше с ним расставание, объяснить мотивы своего поступка, извиниться, если на то пошло. Не должна была доводить ситуацию до точки кипения. Женщина отвечает за отношения. Не мужчина! Ты не должна была, ни в коем случае не должна, оставаться с ним наедине! Так что в том, что случилась, ты, как видишь, виновата!
— Но хоть в то, что я его не убивала, мама, ты мне веришь?!
Они обе кричали. Хотя обе очень редко повышали голос. Особенно друг на друга — почти никогда.
— Я не знаю, — прошептала мать, отводя глаза. — Может быть, не рассчитала силы…
— И оставила его в ванной истекать кровью?! Ну, мама, знаешь ли…я бы никогда так не поступила! Когда я выбегала из квартиры, Серега здоровенным бугаем несся за мной, звеня яйцами и потрясая кулаками! Он был живее всех живых. Он был пьян. Он жестоко меня избил. Я — твоя дочь. Мне плохо! А ты не находишь для меня ни одного доброго слова!
— Ты! Ты такая же, как твой отец! — Марина буквально выплюнула фразу ей в лицо. — Безответственная! Бессердечная! Гулящая! — Мать и дочь обменивались взглядами. — Ты думаешь только о себе! Господи, какой позор! Я этого не переживу, — всхлипнула Марина, опускаясь на стул и разражаясь рыданиями.
Лена знала, — у матери больное сердце. Нужно было бежать за каплями, нужно было предпринимать какие-то действия, успокаивать. Оправдываться. Что-то делать. А не было сил. Не было желания. А вот если взять, и сделать то, что избавит её разом от всех проблем? От несправедливых злых упреков? Взглядов? Обвинений? Презрения?
Просто перестать быть.
Накапав "корвалол" в маленький стаканчик, поставив его рядом с матерью, Лена прошла в спальню. Но за всю ночь сон ни разу не сомкнул ей веки. Он тоже решил быть бессердечным.
Лена слышала, как мать несколько раз подходила, тяжело вздыхая, и по комнате распространялся запах валидола. Но к рассвету в доме воцарилась полная тишина.
Украдкой выпархивая из дома ранним утром, когда часы показывали только половину пятого, Лена понимала, что объяснить свое поведение матери будет сложно. Но все равно поехала, не устояв перед искушением выплеснуть боль, злость и отчаяние на "виновника" свалившихся бед.
Перешагнув порог зачарованного дома, девушка не стала включать свет.
— Ну? — тихо уронила она в мертвую тишину. — Где ты? Иди сюда, — поговорим. Как ты посмел? Как ты только посмел так подло подставить меня?! Из-за тебя мне вполне могут пришить статью!
Лена почувствовала озноб, распространяющийся по телу, сковывающий разум и волю, как льдом реку.
"Посмел? — насмешливо протянула Тьма голосом Адама. — Это не требовало такой уж большой смелости.
— Замолчи!!! Я верила тебе! — попыталась обличать Лена.
— А разве я сделал что-то, чтобы внушить тебе доверие?
— Какого черта тебе вообще понадобилось его убивать? — заорала Лена.
— Не хочу больше быть "барабашкой" за дверью. Захотелось заявить о себе широким массам.
— Ты мертв. Этого не изменишь, — отрешенно возразила Лена.
— Много ты знаешь, куколка, — насмешливо выдохнула Темнота. — Откуда, по-твоему, появились сказки о вурдалаках, оборотнях, инкубах? Они имеют под собой вполне реальную подоплеку. Мы, мертвецы, можем черпать силу в вас, в живых. Мы питаемся вами. Вашей жизненной силой, вашими чувствами, кровью, мыслями. У нас нет другого выбора, если мы хотим "жить" рядом, в мире Времени и Плоти. В Явном мире.
— Значит, я для тебя тоже "пища"? — с вызовом спросила Лена.
— Ну, конечно! — насмешливо прошипела Тьма, успокаивающим жестом обнимая Лену за плечи, укачивая нежным шепотом. — Подумай сама, разве он не заслуживал смерти? К чему ему жизнь? Грубому, тупому, примитивному животному, получавшему радость только от еды и от секса? Настолько пустое создание, что у его Силы и Вкуса-то нет. Даже не знаю, существовала ли у него Душа?
Лена отшатнулась, вывернувшись из объятий Пустоты: