Призрачный обряд
Шрифт:
– Вы получили… – Она хотела сказать «в жены», но вовремя остановилась. С каждой минутой рядом с Сунлинем притворяться становилось все сложнее. Она забывала о роли, ставшей ее второй личностью и иногда замещающей ее истинное «я». Иногда она была больше Рэйденом, чем Катариной, но не с принцем. – В супруги безумного ревнивца. – Она обхватила другую ладонь принца и, раскрытую, поднесла к своему рту. – Я расправлюсь с каждой барышней, которой не посчастливится привлечь ваше внимание. Она падет жертвой неизвестной хвори или запретного заклинания… – Катарина и сама не знала, зачем признается в этом. Но держать эти отравляющие чувства
Катарина с вызовом посмотрела в глаза Сунлиня. Их странное сияние теперь никуда не исчезало, бросая на его лицо пугающие тени. Снова ей подумалось, что перед ней кто-то, кого уже нельзя назвать человеком.
– Вот насколько меня это не пугает…
Он потянул ее ладонь вниз, накрывая выпирающий под одеждой бугор.
Едва ее рука коснулась его скрытой многочисленными слоями ткани плоти, Сунлинь откинул голову назад и выдохнул протяжный стон.
Катарина сжала ладонь, обхватывая его член и слегка потерла, двигая тканью по коже. Внизу спину пронзило раскаленным прутом боли и странного ощущения… Катарина не знала ему названия, но чувствовала, что это нечто губительное. Что-то такое, что делало ее одержимой муками плоти.
Она начала по одному обхватывать пальцы Сунлиня, глубоко погружая их в рот и облизывая так сильно, что даже в темноте было видно, как они блестят. Вниз живота устремился поток раскаленной лавы, которая правила нутро, превращая все в горячую шелковистую влагу, которая истекала из ее тела. Продолжая гладить через ткань его плоть, Катарина облизала каждый палец Сунлиня, молчаливо спрашивая разрешения на большее. Она сделает все, чтобы доставить ему наслаждение и удовольствие, каких он прежде не знал. И неопытность ей не помешает.
С хриплым стоном Сунлинь рвано дернул бедрами, вжимаясь в ее ладонь.
Катарина сглотнула вязкую голодную слюну.
– Позволит ли принц своему покорному слуге осмотреть его раны?..
Сунлинь лишь кивнул, шумно сглатывая. Катарина проследила за движением его кадыка и, не удержавшись, подтянулась на руках вверх по его телу и легонько лизнула.
Ее пальцы неловко сражались с поясом и завязками на его ханьфу. Нервно, судорожно, рваными движениями Катарина распутывала завязавшиеся в узлы тесемки.
Сунлинь вырвал из ее рук полы и почти отодрал от них тесьму. Он практически сорвал с себя всю одежду, выбираясь из нее и представая перед ней совершенно обнаженным. Дрожащими руками Катарина стащила с него нижние штаны и не смогла сдержать восхищенный выдох, когда вновь увидела его возбужденный, налившейся кровью член.
Как и все в Сунлине, он был идеальным. Смущение отступило перед жаждой рассмотреть его во всех подробностях. Женское стеснение напоминало о себе прилившей к щекам кровью. Но скромность была тем, о чем ей давно пришлось позабыть, играя роль мужчины.
Она знала, какое удовольствие получают мужчины от утех плоти. И слышала, как его описывают в Домах Утех. Подслушанного
Она не желала тратить ни минуты на притворную скромность – ей хотелось владеть Сунлинем. И чтобы он владел ею. И откуда-то она точно знала – с ним неприятно и больно не будет. С ним будет незабываемо.
– Вы самый прекрасный, кого я когда-либо видел!..
Она благоговейно коснулась пальцами мускулистого живота, покрытого тонкими короткими волосками, устремляющимися вниз и превращающимися в густую поросль в паху.
– Ты, должно быть, многих повидал…
В злом голосе Сунлиня слышалась та же ревность, что сжигала и ее.
В Катарине проснулось желание помучить его.
– Да… Я видел множество женских и мужских тел, ваше высочество… – Катарина улыбнулась одним уголком рта и распластала ладонь на рельефном животе. – Но ваше совершеннейшее из всех…
Он вдруг резко накрыл ладонями ее затылок и надавил вниз.
– Сегодня ты узнаешь еще и мой вкус…
– Хотите, чтобы я взял его в рот?
– Да-а-а… Хочу…
Ее ладони безостановочно скользили по его бокам, перемещаясь на дуги ребер. По ним, словно по мосткам, – на широкую сильную грудь, которая быстро поднималась и опускалась от частого дыхания.
Она потерла подушечками пальцев плоские соски, которые тут же начали набухать и твердеть.
– Тело нашего принца молодо и сильно… – Катарина жадно лизнула теплый твердый сосок и слегка прихватила его зубами. Они с Сунлинем застонали одновременно. Ощущение его горячей кожи на языке было восхитительным. Настолько пьянящим, что голова кружилась от сумасшедшего желания снова попробовать его на вкус. Но Катарина хотела, чтобы Сунлинь сам заставил ее сделать это. – Шрамы свидетельствуют о его доблести и храбрости. А пропорциям позавидуют даже боги… Наш правитель способен подарить Ванжану множество наследников… Как жаль, что он не сможет этого сделать, связав свою жизнь с лекарем!..
Большим пальцем Катарина прочертила ровный путь по дорожке из черных волосков от пупка к паху и коснулась гладкой тугой головки.
От ощущения его плоти, пылающей жаром, который она чувствовала даже не дотрагиваясь, по телу промчалась дикая сумасшедшая дрожь.
– Твой рот слишком болтлив… – Пальцы Сунлиня сжались, натягивая ее волосы. Он направил ее голову вниз. Жестко и неумолимо. – Этой ночью ты должен использовать его иначе.
Катарину бросило в такой жар, что захотелось содрать кожу вместе с одеждой, но сейчас, как никогда, она должна тщательно оберегать свой секрет. Она не получит то, что теперь ее по праву, но будет обладать Сунлинем хотя бы так.
– И как же лекарю использовать его рот? – Катарина с трудом сглотнула, когда Сунлинь почти стащил ее вниз, позволяя остановиться между его ног. Напротив ее лица был его возбужденный, налившийся кровью член. Твердый и пылающий жаром. К нему хотелось прикоснуться пальцами, обхватить ладонью и облизать. Весь. Целиком. Но она ни за что не признается в этом… своему мужу. Муж… Теперь он ее супруг. Но даже ему она не позволит узнать, что взял в жены распущенную развратницу. Развратника. Не важно! – Расскажите мне, муж мой… что мне делать?..